Лос-Анджелес, 98

Лос-Анджелес, девяносто восьмой, в баре шум и густой неподвижный смог.
Ты почти пьяна, смысла нет скрывать мой гипноз бесконечностью твоих ног,
Ты прикуриваешь в паузе между строк,
И как вскрик подрывается изнутри обезумевший мой висок.

Ты домой добираешься только в три, они спят, ты готова метать и рвать,
Им четырнадцать (курево, травка, спид), ты грозишься, что будешь их запирать,
Твоя мама больна, говорят, лет пять -
И она навсегда прекратит тебя ну хоть как-нибудь узнавать.

Ты не держишься, только что - сорок два, но как будто все гребаные пятьсот.
Ты обычная женщина, твою мать, не какой-нибудь ржавый железный дзот -
Дым на выдохе спаивается в кольцо,
И, бессильна хоть что-то в тебе спасти, я смотрю сквозь твое лицо.

Пара лишних бокалов и сигарет - искра кремния, выстреливший щелчок -
Фильтр трогает влажный коньячный след на губах, расширяется твой зрачок,
Затлевающий огненный маячок
Прожигает грудь мне, и я тону в жарких впадинах твоих щек.