Всяк, отправляясь

Всяк, отправляясь в мир иной,
Закончив к сроку путь земной,
Или отправился туда вне срока,
Расставшись с тленной оболочкой,
На всех делах, поставив точку,
Путь предстоит проделать в
одиночку,
Без фонаря, а тьма вокруг глубока.

О том ли пастырь говорит…
А мир безмолвия бурлит?
Душа пред вечностью великою
предстанет,
Осуждена она, иль нет?
Никто не может дать ответ,
Но неизвестности блаженства манят,
Возможно, что действительность
Обманет?...

А что душа с собой несет?
Грехи ли тяжкие, почет?
Почет заслуженный, иль ложный?
К великой истине припав,
От юдоли мирской устав,
Запутавшись в расчетах сложных,
Получим мы ответ, возможно…

Готовился к приходу сам,
Возведши очи к небесам,
Иль на священника надеясь?
Что тот в молитвах своих к Богу,
Замолвит за тебя немного…
Вздохнув, ты скажешь: «Слава Богу!»

Но пастырь наших душ людских,
Достойных, может и плохих,
Ведь не пастух, не водит стадо…
Он на садовника похожий,
Взрастить хорошее так сложно,
Чтоб божьим любоваться садом,
У вечности под боком, рядом.

И не помогут бич и кнут,
Тут нужен труд, да труд,
Оружие одно – святое слово!
Чтоб в душу каждого вошло,
Привилось, зацвело, взросло,
Рецепта нет единого, простого,
Но не найти пути иного!

Казнить, или изгнать
         Анафеме еретика предать?
Все это прежде уже было,
Эффект был, право невелик
Сгорело тело, жуткий крик!
А ересь гнездышко свое чуть
дальше свило, -
Такое прежде тоже было.

Пусть обвинителен твой слог,
Ты только пастырь, а не Бог,
Прощать, бороться не твоя стезя!
         Когда невинных убивают,
В чертоги не пробьются рая,
Террором действовать нельзя.
У Сатаны тогда в друзьях.

И  Бог Исаака и Авраама,
В контакты не вступает прямо,
И лично говорить не станет с нами,
И нового Христа не даст,
Чтоб издевались чернь и власть,
Безбожники живут под небесами,
К безбожию пришли не сами.

Хотя повсюду строим храмы,
Мы злы, коварны и упрямы,
И недовольны Богом вечно,
Но просим мы его помочь,
Когда несем вражду и ночь,
А освещаем лик иконы свечкой,
По-прежнему мы глупы и беспечны