Монолог

Поедем, друг, поедем в дом культуры
Московского не вин, но рыбзавода.
Там есть кружок аэробики, в котором
Самозабвенно развивают тело,
Приобретают гибкость, сексуальность
Четырнадцатилетние девчонки,
Рабочих дочери, себя готовя
Совсем не для работы на заводе,
Где красными могучими руками
Перебирают рыбу их мамаши
Всю смену трудовую… Но в конце
Ударной смены под полой уносят
Домой мужьям рыбешки на закуску
Для самогонки мутной, а мужья –
Водопроводчики и слесари из ДЭЗов,
Нализываясь в стельку, каждый вечер
Бьют этих баб, порою, смертным боем…
Поедем в дом культуры рыбзавода!
А для чего, теперь меня послушай:

Однажды, как-то я, совсем случайно,
На юбилейном вечере московских
Был авиалюбителей. Тот вечер
Вела небезызвестная тебе,
Подозреваю, общая подруга,
Ты помнишь Люсю?
«Кто ж ее не помнит?
Я с нею, знаешь, трахнулся впервые!»
А у меня она была вторая.
Но, что подсчеты? Посмеемся просто,
Что оба мы гневили с нею Бога
На улице Плещеева-поэта
В огромном том блочно-бетонном доме.
Так вот она стишонки там читала
Рождественского Роберта – кретина
Бездарного, с надрывом, с выраженьем,
Для жирных, дряблых старых мудаков,
Которых в самолете не представишь,
Но, между тем, они, назад полвека
Тому, летали над землей и пели песни,
Мол, первым делом дай им самолеты,
А девушек, а девушек потом.
Теперь они внимательно следили,
Не за стихами, нет, за пышной грудью,
Вздымавшейся от мощных вздохов Люси
И за ее пьянящими ногами,
Ты знаешь ли различье женских ног?
Когда худые ноги, словно спички,
Их зажигательными называют,
А если как бутылочки, тогда –
Пьянящими… Но ближе, ближе к делу!

Читала Люся долго, притомилась
И кончила под гром аплодисментов.
Но тут-то все как раз и начиналось.
Когда она тяжелою походкой
Сошла с актовозальной низкой сцены,
(Тот вечер был в каком-то школьном зданье),
Вдруг музыка лихая заиграла
И выбежали десять гибких девок
Четырнадцатилетних, я не вру!
В трико так соблазнительно одетых.
Ты понял? Аэробики кружок!
А Люся в микрофон произносила:
«Кружок из домкультуры рыбзавода
Покажет нашим дорогим гостям
Умение свое и мастерство.
Похлопаем, друзья…»

Не отрываясь я смотрел на сцену.
Нет, не на десять молодых спортсменок,
Смотрел, мой друг, я только на одну.
Все остальные умерли. Не стало
От них и тени. Плавные движенья,
Упругое, но женственное тело,
Копна волос – блондинка, скандинавка,
С холодными и серыми глазами –
Цвет Балтики в начале ноября
И лет четырнадцать. Всегда ей будет
Четырнадцать, пока со мною память,
Пока шальное сердце не остынет…
И до сих пор себя я обвиняю,
Что в тот далекий вечер, юбилейный
Для авиалюбителей московских,
Свою судьбу, быть может, проворонил
Я, невзначай. Избавиться от Люси
Тогда мне не представилось возможным.
И после вечера, не дав сказать и слова,
Она меня пить пиво потащила
В пивбар, что был оттуда недалеко.
Вот все, мой друг, тебе я рассказал.

Мы пиво пьем в подвале у меня.
Со встречи той прошли не дни — столетья!
И неутешен я…
Мы разопьем еще бутылку пива,
Затем, давай отложим наше пьянство,
Поедем, друг, поедем в дом культуры
Московского не вин, но рыбзавода,
Там есть кружок аэробики, в котором
Самозабвенно развивают тело,
Приобретают гибкость сексуальность
Четырнадцатилетние девчонки…
Но ты не слушаешь, ты спишь давно, а я
Из-за стола подняться не сумею.