Ночь На Потемкинской

Моему Папе.


Как прекрасен Дюк. Он лицом стоит,
Руку вытянув, улыбается.
А Одесса вся за спиной горит,
И молчит она. Не признается,
Где же ты теперь. Среди тех камней,
Что прибой омыл своим холодом.
И Одесса спит. Я пишу о ней
С сухой жаждою, с черствым голодом.

На причале звезд с небом говорит
Ланжероновским тихим голосом.
Слова магия над водой парит,
Пахнут магией мои волосы.
И одесский бриз тянет и болит.
В пустоте моей чертит полосы.
Слова магия над водой парит,
Ланжероновским тихим голосом.
Разве мы с тобой на большой Луне
Не могли уплыть по течению?
Разве сложно так и тебе, и мне
Быть серьезными. Развлечение?
Мне шептал асфальт : виноват вдвойне.
Но зачем же мне его мнение?
Разве сложно так и тебе, и мне,
Быть серьезными? Развлечение.
На причале звезд с небом говорит,
С Дерибасовской и брусчаткою.
Бликом изредка наш маяк горит:
Сердце трелью жмет горько-сладкою.
Если я металл, то ты - мой магнит.
Если хочешь жить и дышать во всю!
То растаю я, всю меня возьми.
То растаю я шоколадкою.

Мой одесский миф сединой горит,
Как забудется - так не вспомнится!
Только штиль меня отблагодарит,
Как засну я вдруг на Потемкинской.