Подлость

(Людям, которых убила власть.)

В моей отчизне милой, горемычной
Давно творятся подлые дела,
Укоренился варварский обычай -
Жить на крови, сжигая всё дотла.
Открыто правит власть свою во зло
Тупая, безнаказанная свора,
Интеллигентное ж, беззубое Добро
Негромко шамкает стыдливые укоры,
И на глазах слюнявых гуманистов,
Приносят в жертву выдающихся людей,
Бессовестно стреляют в пианистов
И подают к обеду белых лебедей.
Идёт особая охота на поэтов,
Они всегда бесили властных псов,
Талант - прекрасная мишень для пистолетов,
Душа ранимая для подлых языков.
Который год в России серость в моде,
В тон телогрейке арестантской цвет,
Удобный всякой политической погоде,
Её диктует нам кремлёвский "высший свет".
А правда русская - доверчивая дура,
В наряде белых вызывающих одежд,
По свету шляется расплывчатой фигурой,
И сеет семя чахлое надежд.
Не даст побегов проспиртованное поле,
Почти пропиты на Руси и ум и честь,
Сорвались с привязи и носятся на воле,
Осатаневшие от злобы ложь да месть.
Не утихает пир кровавой страсти,
Хотя давно формально нет войны,
Всегда очередная жертва власти,
Стоит в рубахе белой у стены.
Ещё вчера, при жизни, чёрной краски,
Кому-то в душу лили, не скупясь,
Сегодня белый гипс посмертной маски,
Целуют истово, и плача, и винясь.
В их обликах есть общая деталь:
У Шукшина, Высоцкого, Талького...
То - неземная, запредельная печаль,
И скорбный взор какого-то святого.