Четвертый

Ты знаешь, мне нужно к себе относиться построже,
чтоб точно уже никого и ничем не обидеть.
Хочу научиться я чувствовать, слышать и видеть,
но вид мой и дышит, и плачет одною лишь кожей,
а кожа дублёная – скоро уже будет панцирь,
который меня наконец-то от мира закроет.
Я буду построже, я стану ходить только строем
с собой в одиночку, как будто нас трое.
Мы трое откроем себе интересное дело
и станем счастливыми, как никогда в одиночку.
Один я не смог бы исторгнуть ни строчки –
втроём мы напишем роман и, быть может, поэму.
Какое нам дело до тела? Жрёт, дышит – и ладно.
Одно беспокоит: пускай не проснётся четвёртый!
Он плачет, он любит, он знает аккорды,
что вдруг согревают зимою среди снегопада.
Но нам вчетвером здесь не выжить,
а значит – он лишний.
Пускай он поищет нас, глупый мальчишка,
пока мы шагаем так стройно, в ногу,
пока не шагнём на мост
и там предоставим Богу
решать, кто из нас был мной.