Баба Клава и НАТО

  Я приехал в деревню к тёте,
а старушки простыл и след…
«Ваша тётушка на болоте,
за морошкой ушла чуть свет! –
Мне сказала соседка Дуся,
накрутившая бигуди, -
Я сама всё не соберуся
с ней за ягодами пойти».
   Возле дома гуляли куры,
спал на солнышке кот седой…
Я такой не встречал натуры
жизнерадостно-боевой,
как у тётушки бабы Клавы –
дамы всех четырёх мастей!
Ей не надо ни громкой славы,
ни признания от властей.
И ума у неё - палата,
и ругается лишь с котом,
но боятся её ухвата
все политики «за бугром».

   И пока мы с соседкой Дусей
пообщались часок-другой,
во дворе закричали гуси –
баба Клава идёт домой.
У неё на плечах накидка
и две лямки от вещмешка.
Как светилась её улыбка!
Как походка была легка!
   -  Из какого же ты замеса?
Вечно радостна и светла,
словно топаешь не из леса,
а на отдыхе побыла!
   -  Воздух, милый, в деревне сладок,
и привыкшая я к труду.
Мне всего лишь восьмой десяток,
я за клюквой ещё пойду!

    Даже внуков своих встречая,
и добра она, и строга…
Возле печки стоит большая
очень старая кочерга.
Этой кованной железякой
прапрадедушка Харитон 
гнал французского забияку
по Смоленщине за кордон!
Харитона Денис Давыдов
партизаном тогда назвал.
   -  Эта штука меня не выдаст,
я ведь лично её ковал! –
говорил Харитон смущённо,
будто сватали мужика:
   -  Будет, барин, Вам!
Полно, полно…
Я вполсилы его, слегка…

    И жила бы деревня тихо,
только немец пришёл с войной…
Кочерга потрудилась лихо!
Помнят фрицы её спиной!
Враг изведал всю мощь державы,
шли с дубинами стар и мал…
Правда, муж нашей бабы Клавы
в русском танке фашистов гнал.
Пожелтевшие, как заплаты,
фотокарточки на стене…
До сих пор изучают в НАТО,
как Россия спаслась в огне.

   Кто-то с удочкой ждал удачи
за ольшаником у реки…
Шли под вечер меня «побачить»
наши милые земляки.
Обнимали да целовали,
да подначивали меня…
«Вовкой» радостно называли,
земляки – они все родня!
И гармонь прихватил Никола,
и гитарой звенел Степан…
Вот и «русская кока-кола»:
чуть понюхал – и сразу пьян!
   Пляшут женщины и мужчины,
а в распахнутое окно
льются в сумерки Климовщины
песни терпкие, как вино:
   «Чтоб достичь высот Чубайса,
ври, блефуй и не пугайся!
Кто пошёл тропой другой,
тот с протянутой рукой.
Изощрённо по-чертовски
стал богатым Березовский,
другом числился не зря
Борьки Ельцина – «царя!».
   И хохочет в руках гармошка,
Гитарист – молодец, стервец!
На столе под коньяк – морошка,
а под водочку – огурец.
   «Гласно, нагло, при народе
воровал в Москве Мавроди,
под Шумейко всё, что смог,
за границу уволок.
Нам страшней любой холеры –
демократы- лицемеры…
Русь развратом подкосил
правый блок нечистых сил».

-  Кочерги моей не пугайся,
пей малиновое вино!
Опоясать бы ей Чубайса
да дружков его заодно!

   Только за полночь, власть ругая,
расходился народ честной…
В звёздном небе летел, мигая,
сонный спутник над головой.
Эти люди мне с детства милы,
я пожизненно в них влюблён!
За победами русской силы –
сила духа и верность жён.
Василисы, Катюши, Клавы…
сохраняли во все века
генофонд нашей русской славы,
мудрость Ванюшки-дурака!

   Вот и езди в деревню к тёте! –
философствовал я с утра, -   
Чудо-бабушка – на болоте,
на столе – пирожков гора!
У неё полгряды укропа
да две козочки на лугу,
только в страхе живёт Европа:
помнит русскую кочергу!
Как загадочен край наш древний,
где асфальта в помине нет!
Правда, парень из той деревни
шлёт из космоса всем привет!
Возле грядок торчит лопата,
бугорки нарывает крот…
Но ракеты наводит НАТО
бедной бабушке в огород.