Цикл стихов Олимпийские игры

               
             Олимпийские игры – история и слава
            
                ВЕСНА  В  ОЛИМПИИ

В траве густой набрызгала весна
Кровинки маков. Нестерпимый зной
Еще не иссушил цветущий шлейф весны,
Не выбелил небесный гиацинт.
Река Алфей. Чьи золотые воды
Божественными древние считали,
Еще не обмелела. Тихо роща
Своею вечною листвой шумит.
Быть может, вот с такой же кроны.
Как эта, двадцать пять веков назад
Избранник-мальчик срезал пук ветвей
И сплёл из них оливковый венок,
Венком и славой чтобы был увенчан
Олимпиады первый победитель.

Какая тишь! Весенняя истома
Разлита по сверкающей долине.
Не слышно даже птичьей переклички.
Вон тень мелькнула ящерицы пёстрой
На мощном основании колонны.
Куда ни поглядишь – руины и руины,
Торжеств былых немые очевидцы
И смертоносных бурь, что эти сокрушили
Колонны, арки. Дивные скульптуры.
Сейчас останки мёртвые лежат,
Как будто памятник нагромоздили годы
Прародине спортивных честных бурь,
Зажегшей первой негасимый факел
Во славу и во имя человека.

Но всё же что-то время пощадило,
Почти нетронутым оставило потомкам.
И мы глядим, волнуясь. Восхищаясь.
На первые дорожки стадиона,
На статую, что изваял Пракситель.

Стояла статуя когда-то в местном храме,
Землетрясение разрушило строенье.
А статую потом нашли крестьяне
Зарытой в грязь. Так был спасён для мира
Бессмертный лик  бессмертного  Гермеса.
И едут люди, за три моря едут,
Чтобы взглянуть на этот белый мрамор,
 Полюбоваться  красотой   в её чистейшем виде,
Творенью гения с почтеньем поклониться.

…Музейный зал. Сквозь кровлю свет струится
И озаряет статую Гермеса.
Бог, вдохновенный юный бог стоит.
Легонько опершись о ствол древесный,
И держит на руке ребёнка Диониса.
Вторая кисть отбита. Что держал
В ней “добрый пастырь” и “богов посланец”?
Кисть винограда, чтобы научить
Диo;ниса изготовлять вино?
(И лиру первую, и первое вино
Приписывали древние Гермесу.
Кто только в Греции его ни почитал –
Торговец и атлет, пастух и математик,
Бесстрашный путешественник и бард).
Вот он стоит пред нами – чуть небрежно,
Изгиб бедра какой-то прихотливый,
И словно движется на теле каждый мускул.
А солнца луч попал на каменные кудри –
И дышит тёплый мрамор из  Паро;са,
И бьются жилки, розовеет тело…

О нет, конечно, нет, нет крови в теле бога –
Игра искусная лишь света с тенью.
Великий скульптор древности Пракситель
Так жить заставил благородный камень,
Вложил загадку в строгие черты,
Придал лицу двойное выраженье.
Прошли века, но это выраженье
Осталось неразгаданным поныне.

Лицо Гермеса… если смотришь прямо –
Сосредоточенное, умное, с грустинкой,
А в профиль – он улыбкой морщит губы.
Совсем другим предстал – плутишкой-богом,
Как будто озорство какое-то задумал.
И вспоминаются все мифы про него:
Как он похитил стадо Аполлона,
Как наказал за жадность старика,
Как по небу звездой пронесся.

…Спасибо,  Греция, тебе за мифы,
За детства  человечества святое,
За факел, что Олимпия зажгла,
За веру в человека совершенство!
                Олимпия

                ОЛИВА – ДЕРЕВО  МИРА

Я – дерево  мира, олива.
Красива  ли я?  О, красива!
Хоть статью сосне  уступаю,
Берёзке – ствола белизной.
Богиня меня посадила,
И я разрослась всем на диво,
И Грецию всю осенила
Я вечнозелёной листвой.
Давно уж крестьяне Эллады
Своё достояние  стали
Не тем, сколько денег, мерить,
А сколько имеют “корней”.
Маслинами ветви осыпав,
Я им приношу пропитанье,
И ягоды черной и горькой
Для них ничего нет вкусней.
Когда ж собиралися  греки
На мирные олимпиады
И ветви мои кружевные
В венки заплетали они,
Тогда украшали героев –
Почётною были наградой
За ловкость, за силу, за смелость –
Им нежные ветви мои.
…Так что ж: за красу и обилье
Меня в старину обличили
Названием  “дерево мира”,
Меня – а не лавр, не сосну?

Совсем не древесное сердце
Во мне с давних пор отличили:
Вблизи от источника шума
Я съёживаюсь и дрожу.

За это моё  постоянство
В  любви  к тишине и покою,
За это презрение к войнам,
Ко всем нестроениям, бурям – 
Меня  высоко над  землёю,
Как символ  стремления к свету,
      Голуби мира несут.
               

                МАРАФОНСКИЙ  ВОИН
                12 сентября 490 г. до н.э. греки победили полчища персов в Марафонской               
                битве; возвестить о победе афинянам направился безвестный
                Марафонский воин.

Как он  бежал! Подошвы ног горели,
Грудь раздирало жаркое дыханье.
Он должен был сказать одно лишь слово,
Но в этом слове – жизнь: «Мы победили!».
Вот добежать бы лишь до поворота –
А там тропа прямей… Ах, только б добежать!
Оливы, сосны, русла рек иссохших,
Как сон иль явь, чредою плыли мимо.
Бил ветер Аттики в лицо; на горизонте,
Он помнил, серых гор безлесных шли громады;
Паслись стада и гроздья винограда
Почти что до земли свисали с лоз упругих.
Припасть бы к этим каменистым тропам,
Щекой к пожухлой травке прикоснуться,
Услышать запахи укропа и полыни,
Родного неба ощутит бездонность!

Но он бежал! И сердце заходилось,
Пот застилал глаза, он ничего не видел,
И лишь душой предчувствовал он время –
Вперёд крутилось время лентой быстрой.
Сквозь тьму веков, сквозь памяти завесы,
Сквозь солнце дней и звёзды всех ночей
Мелькали лица, революции и моры,
Вставал пред ним кровавый век – Двадцатый.
И что ж он видел? Видел, как сияет
Там впереди бог общий – Эгоизм,
Как душат души злоба и коварство,
Презрение к народам неугодным;
Чернобыль видел, Боснию, Чечню и Хиросиму…
Он, Человек, бежал, чтоб возвестить
Победу Духа, Света и Добра,
Как будто бы он заслонить хотел
Нас от беды, от злобы, от ошибок.

Он многое успел, безвестный воин –
Упасть на камни древние Отчизны,
Воскликнуть «Неникикамен!» счастливо
И перед тем, как разорвётся сердце, –
Понять, что мы, любимые им люди,
Преодолеем ненависть и зависть,
Придём к любви, единству, пониманью,
Придём сознательно, разумно иль вслепую, –
И радостно «Мы победили!» скажем.

                Марафон, Греция

*»Неникикамен» (др. греч.) – мы победили; «марафон» по-гречески значит укроп; выражение «марафонский воин» стало синонимом защитника Отечества, храброго воина, героя.

               

                ПАНОВА  Ирина  Георгиевна т\ф (495)  688 84 26