Оковы рабства. Часть I

Эти люди окованы бездушной сталью
И всей прочей помимо  жуткой смеси –
Их людьми то называть перестали,
Заклеймив презрительно вещью.

У этой "вещи" жестоко отобрана свобода,
Её осталось лишь молить Господа Бога.
Всевышнего горячо умолять о прощенье,
Дабы однажды обрести истинное спасенье.

Но почему же они вымаливают прощенье,
В то время, когда стойко сносят боль и униженье?..
О, нет, это просто омерзительное наважденье,
Сколько можно терпеть это ужасное пораженье?!


Ты под палящим солнцем изо дня в день спину гнёшь,
Без надменного и редкого разрешения глаз не сомкнёшь.
Этот страшный круговорот устоя не разорвёшь,
Таким несчастным и лишённым и умрёшь!

У них при желании с лёгкостью отбирают кров,
В один момент опутывая сталью  прочных оков,
Отнимают друг у друга братьев и сестёр, жён и мужей...
А матерей вмиг бездушно лишают детей...

И хоть ты днями напролёт безудержно рыдай,
Хоть с безумным отчаяньем в очах умоляй –
Разве кто-то внимает твоему несчастью?
"НЕТ! Ни за что! У тебя нет права на счастье!"

Кому же ты докажешь, что есть у тебя душа?
Невероятно чиста, невинна и хрупка?
И что чувствуешь ты глубже горя овод,
Чем ранимое сердце несчастных господ!

Каким образом показать ослепшей толпе,
Пламенное, добродетельное солнце в твоей руке?
И к чему знать этим "славным" господам,
Что нутро твоё навеки поддалось холодам?..