В далёком заневском селеньи

В далёком заневском селеньи
Стояла на взгорке изба.
В ней сварено было варенье,
Засолена чья-то икра.

В печи пироги из дичины,
Томится балык под стрехой.
В подвале центнер буженины
Лежит в темноте со слезой.

Хорошая девочка Маша
В селении этом жила,
Варенья она не варила,
Свиней на лугу не пасла.

Она сочиняла сонеты,
Либретто слагала она,
Надеясь, что родине светлой,
Она и такая нужна.

А родина торговала
Мехом, ворванью и пенькой,
А родина не желала
Видеть девочку вот такой.

Не знающей производства,
Собирательства и труда.
И Маша ходила голодной,
И Маша худая была.

Беззвучно она пролезала
Под крышу и ела балык.
Подвальный центнер буженины,
И тот основательно сник.

И стали заневские бабы
На Машу коситься слегка.
И даже, пресечь это дабы
Науськали паренька.

Известным он был заводилой
Охотником, удальцом.
И Машу решил подманить он
Копчёным на стружках сальцом.

Коптили заневские бабы
Три дня рекордсменку свинью
Устроили Машеловку
У совести на краю.

Оделся охотник неброско,
Прикинулся старым пеньком.
Усталая Маша присела
И сразу, конечно, верхом.

Представила Маша как будто,
На стуле она и в кино,
Свистят заэкранные пули,
Дыхание учащено.

Представила будто в погоне,
Участвует, на коне.
И стала качаться на стуле,
Неважно, что сидя на пне.

И ножки у стула скрипели,
И корни полезли на свет,
Колени ужасно болели,
И жаловался хребет.

В конце концов, Маша устала,
Уснула, расслабив лицо,
Храпела и не ощущала
Как подлое пахнет сальцо.

В охотника пень превратился,
Попалась добыча в силки
Весь пункт населённый столпился
Точить и чесать языки.

Давайте мы Машу проучим,
Давайте прогоним её,
Давайте хотя бы помучим,
Давайте посадим и всё!

Очнулась голодная Маша,
От страха вся сытость прошла,
Под черепом мутная каша,
Но песню она завела.

О милых туземцу лужайках...
Там не было ни строки,
Она уж лет пять, почитай как
Писала другие стихи.

О рыцарском беспределе,
О культах иных миров,
О том, что на самом деле
Важнее окороков!

И падали ниц селяне,
Вдруг истину распознав,
И Машу обожествляли,
И новый ввели устав.

Теперь, только лучшее детям,
А лучшее у детей,
Отнимать и давать поэтам, -
Поэтам ещё нужней!