Русский Альбом

<< от автора: "Русский Альбом" - стихотворный сборник 2012 года, не предназначается для людей ранимых и впечатлительных. Его публикацией искренне надеюсь навсегда закрыть тему "загадочной русской души" в своём "творчестве", поскольку писать об этом так же тяжело, как читать. Многое из приведённого материала уже присутствовало на данном сайте. Заранее благодарю за понимание. >>

*** Искусство Любить ***
*** Гимн Свободной Женщине ***
*** Кружились Дети-семена ***
*** Немного Правды ***
*** Что Строил Ты? ***
*** Принять Себя Такой, Какая Есть ***
*** Поэт В России – Он Вообще Никто ***
*** Страна Упавших На Кулак ***
*** Так Может Быть ***
*** Я Мечтаю О Мире ***


*** Искусство Любить ***

Чудесны фраз потоки
Слов истинного устья:
Как преподать уроки
Любовного искусства?

Порядочность возносит
К свободе твёрдой взгляд
Влюблённый, веры просит
И сладостных рулад.

Там, в честности разверстой,
Свобода разбухает,
И лона правды верность
Мгновенно возрастает...

По честности улыбке
Стекает справедливость,
Но голос правды гибкой
Прикроется игриво,

Сомнёт добра наросты,
Столь ждущие захода,
И крутит благородством
Пред каменной свободой.

О, правды плеск в расцвете!
Триумф любви бесценной!
Настала добродетель
У честности блаженной...

По совести, не зная,
О чём болтаем сами,
Мы вещи называем
Неверными словами.


*** Гимн Свободной Женщине ***
      (в подражание Пастернаку)

Огонь свечи в глазах поблек
На острие излома:
С порога смотрит человек,
Не узнавая дома.

В груди дрожит немой вопрос
И клёкот птицы белой...
Не замечая из-за слёз
Льняной обрывок тела

В грязи раздавленным крылом...
Без памяти он грезит...
Тяжёлым, грубым колесом
Жестокой в горле рези,

Где в спальне с ветром декабря
Он шепчет имя Божье...
Он зря любил и прожил зря,
Рыдая у изножья.

Он был тампоном, там, промеж,
Комком кровавой ткани,
Среди бессмысленных надежд
И разочарований.

Лжеправды меркнет светотень:
Бриллианты, серьги, шубы...
Но чьей-то спермой каждый день
Её воняют губы,

Когда их сына перед сном,
Она во тьме целует,
И счастье матери лицом,
Так искренне рисует!

Под стон влагалища утех,
Легко людьми играет,
И перед небом чёрный грех
Ребёнком прикрывает.

“Прости, так вышло” – слышно вновь,
За маской макияжа,
В паху опять зудит “любовь”
И “верность” между ляжек.

Но почему же столь долга
Их жизнь в грозе покоя?
И почему так дорога
Она любой чертою?

Враньём пытался убедить,
С бесспорным несогласный,
Что лишь могла себя любить,
Считать себя прекрасной.

И человек глядит кругом:
Она в момент ухода
Всё выворотила вверх дном,
Душа слезой развода.

На птице мёртвой след от шин...
Каблук, осколки веры...
Знакомых, детских мокасин,
Разбитого фужера.

Он бродит там до темноты
Со скомканной запиской,
Где обморожены цветы,
Стук сердца слишком низкий;

Где, натолкнувшись на бельё
И взгляд постели колкий,
Внезапно видит всю... её.
И гибнет втихомолку.


*** Кружились Дети-семена ***

Нам не давали имена:
Крылатки клёна на ветру –
Кружились дети-семена,
Смеясь вечернему костру.

Крича исчезнувшим полям
С янтарно-дымчатым жнивьём,
Над реками из хрусталя,
Пустым бегущим чёрным дном.

Летя сквозь бронзы листопад
В кровавой позолоте дней,
Минуя пыль широких стад,
Холмов гривастых из углей,

Мы пели небу под крылом
Из перьев серых облаков,
За полог туч, в свинцовый гром,
Но не оставили следов.

Жнец-время урожай собрал,
Землёю стали семена,
И месяц в дымке засыпал...
Нам не давали имена.


*** Немного Правды ***

Ручонка толстая начертит
Амбициозный идеал,
И заработает на жертвах
Свой первый крупный капитал,

Когда в десантника обряжен
Дешёвый клоун-горлопан,
Орущий о солдатских пряжках,
И жженье вымышленных ран.

С ним о священности походов
Бормочет старый жирный вор,
Опередив на слёзы моду,
Клеймит бесчувствия позор.

Подвязан ленточкой геройской
Олигофрен-дегенерал,
Делами хвастает пред войском,
Которых сам не совершал.

Твердит о подвигах минувших,
А у экрана паразит,
Кричит: “Победа!”, пиво глушит,
И в кресло мокрое пердит.

Как воспитать тупого хама?
Как снарядить его в атаку?
Побольше клипов и рекламы,
Чтоб личность вылепить из шлака.

Побольше клубного стриптиза,
Чтоб разогреть младую кровь.
Побольше фраз! Патриотизма!
Солдат из фарша приготовь;

Забудь о том народе мёртвом,
Что лёг рекой под пулемёт.
Их голос: мудрый, тихий, гордый,
Земля обратно заберёт.

Сметёт десятки миллионов
Безвестным прахом баррикад.
Не хватит вам полей футбольных
Измерить жадной битвы ад.

Привыкли мы в бреду погрома,
Убитых слёз не замечать,
И лживым словом “Оборона”
Ракеты стали называть.

Зрачки детей с мольбой о дозе:
Им улица теперь семья...
Растут, как сорняки в навозе.
Ствол электронного ружья

Нацелен на успех и славу,
Где по сети вопят: “Ура!”
Гектары тел, полей кровавых –
Война – отличная игра!

Кто там, в тени, в кресле-каталке
Так страшно стонет по ночам?
Кого же выбросил на свалку
Народ, глухой к чужим мольбам?

Кто тихо пьёт у жизни края,
Чью кровь отнял Афганистан...
И кто так рано умирает...
Наш настоящий ветеран.

В глазах тех слишком много боли,
Затменьем горло обожгло,
В больничном тусклом ореоле –
Взгляд через мутное стекло.

И старики тогда молчали,
Но были нам слова даны.
То, что отцы нам завещали
Здесь: ЛИШЬ БЫ НЕ БЫЛО ВОЙНЫ.


*** Что Строил Ты? ***

Река размыла памяти курган.
В пруду морщины время созерцало,
Узнать пытаясь выцветавший взор:
Укрыл событий прошлого туман
Ключи от истин в родниках начала,
Безмолвный потаённый разговор.

Ты помнил что-то доброе тогда,
В пожатье рук, улыбках без обмана,
Глазах, что полюбили просто так,
В летящих днях обычного труда
Тяжёлого, но радостного странно...
И вся душа сжимается в кулак.

Луч солнца перекрасил горизонт,
Обтёсывал фуганок дуба ствол.
Что строил ты? Часовню? Келью? Гроб?
Куда исчез? Во мрак? За небосклон?
К истокам... или в детство перешёл,
Где бегал по камням далёких троп...


*** Принять Себя Такой, Какая Есть ***

“... из виноградных и масличных садов, которых вы не насаждали, вы едите плоды.”
Книга Иисуса Навина. Глава 24 стих 13

Желая обладать шикарным телом,
Дверь в операционной приоткрыв,
Узнали, что таит груди поддельной
Гнойник и силиконовый нарыв?

Сама с собой давно играет в прятки:
Смеяться, каждодневно слушать лесть
И переделать всё от лба до пяток,
Приняв себя такой, какая есть.

Поверх лица надеть лицо получше,
Огромных губ, натруженных минетом,
Разинуть створ и ждать удобный случай –
Спортивного вдали кабриолета.

В молитве ноги к небу вознеслись!..
Сношение в дыханье безучастном.
А реплики: “не нравлюсь: отвали”
Теперь ты произносишь слишком часто?

В том нет беды, лишь хруст в любом суставе
Умелых, но не слишком честных рук.
Изъян элитный чучельник исправит,
Таксидермист, пластический хирург.

Сшивал он из коровы антилопу:
Жироотсос и скальпель на бедро.
Не смог образование приштопать,
Не в силах имплантировать добро.

Попробуйте родителей спросить
Чем таким важным раньше занимались?
Не научили дочку вы любить,
И даже воспитать не догадались.

Погоне за деньгами столь верна,
Приручена вином, объята ленью,
Как страстно мастурбирует она,
Таращась в зеркала на отраженья!

Мораль с расчёской подарила Барби,
Взяла у потаскух из Малибу
Надменный гонор и повадки швабры
В постели “за пределами табу”.

И проиграла жизнь в стеклянном доме
Подделкою под женщину и мать.
Пластмассовое вымя на соломе
Готовы ежечасно штамповать.

Лети, спеши, хватай!.. Но в буре дней,
Сквозь цокот табуна из каблуков,
Тот образок, с распятьем меж грудей
И сердцем, будто дрогнувшим от снов...

Грехи нельзя пред Богом замолить,
В них можно лишь раскаяться душой,
Свой груз в толпе безропотно носить,
С годами отмываясь слёз водой.


*** Поэт В России – Он Вообще Никто ***

"Год за годом одинаков ремесла стальной хребет.
Кто был твёрдым - тот писака. Кто прогнулся - тот поэт."
из народного творчества

Окрылены ученьем Эпикура,
Стремимся идеалы воплотить.
За что же так не любят профессуру?
Увы, нас есть, за что не полюбить.

Рецензия и критика расскажет,
Что думает о книге этот чёрт?
Он речь свою цитатами подмажет
Среди интеллигентов светских орд.

Словами, что орал, раскинув руки,
Дурак, и в бездне светочем горел...
Нам неизвестен стон душевной муки,
Бездушье – деловых людей удел.

Поэт в России всем полезней мёртвым,
Заваленным землёю, под плитой;
С изяществом протравленным офортом,
На труп наденем венчик золотой.

Бездарным был покойный? Что за нонсенс!
А ты, давай, дружок, “мерцай вдали”.
И отливаем памятник из бронзы...
Вообще-то, из бревна, чтобы могли

Карманов наполнением заняться,
Когда бы блеск таланта позволял
Нам сытно есть и весело смеяться,
Тем шуткам, что усопший накропал.

Интеллигент опасней дуралея:
Такой же подлый, жадный... но умней,
Мы, чести бесполезной не имея,
Как, впрочем, и некраденых идей,

Десятки диссертаций защищаем,
Порочить бескультурие спешим,
Но степени и гранты получаем
На криках исковерканной души

С бессовестно забывчивым коварством.
Деля барыш за темнотой кулис,
Поглубже рты в корыто государства.
Ценить себя в искусстве – наш девиз!

На подкупах построим институты,
Из взяток слепим университет.
И кровожорки в гримах проституток,
Нам лекцией прочтут любой сонет.

Так в чём же суть рифмованного слога,
Движений кисти, танца вечных нот?
А в том, что по-другому жить не могут,
Не покоряя трепетных высот.

Негромко пело на тюремных нарах,
Застрелено, побито, сожжено,
Так умирало творчество в хибарах,
Беззвучно лепеча: им всё равно...


*** Страна Упавших На Кулак ***

Присев голодным циркачом,
Глядел на ветке чернозём
В окно кровавым снегирём...

Тельняшки грязной цвёл отвар,
Бинты – стакан – ремень – удар,
И взрослый мудрый перегар

Оставил в детском сердце страх
Печатью пряжки на щеках.
Читал завет на кулаках,

С отвёрткой ночью шёл во двор.
И помнят руки до сих пор:
На трупах выстроен собор...

Под скрежет раненой оси,
Звучало воздухом такси:
Не верь, не бойся, не проси.

Боксёрских секций похвалы
Венчали школьные балы,
По кромке сточенной иглы

Напильник двигался ребром,
Знакомый смех за гаражом,
Вдыхая клей раскрытым ртом...

Себя надеясь оправдать,
Он больше не стеснялся врать
И быстро начал забывать,

Что, понукаемый хмельной
Осоловевшей детворой,
Бежал, наученный игрой,

Покинув старый вестибюль,
Встречать прохожих рыком пуль,
Бить женщин головой об руль...

Ненужной тряпкой флаг повис:
Тут люди превращались в крыс,
Таща к себе, спускаясь вниз.

Пропойцы внук, бандита сын,
Он станет вором, строя клин,
Пополнит гордый взвод “мужчин”.

Но изумляться ли должны,
Что так бездушны и жадны
Потомки созданной страны?..


*** Так Может Быть ***

Когда на месте вышек буровых
Останется скелет металлолома,
Рой серебристых шершней винтовых
Поднимется с полос аэродрома,
Ведомый к континенту неживому.

С высот небесных станут восхищаться
Величием повергнутых руин,
Минуя промысловый штат Камчатка,
Китайский кряж, японский Сахалин,
Извивов рек алтайских серпантин.

Сквозь остовы молчащих городов
На холм взберётся горстка человек,
Осядут среди брошенных домов,
И там, когда седой растает снег,
Найдут клочки в золе библиотек.

Наречью вняв, что умерло давно,
Они споют на языке костра
И про бродившее в агонии вино,
Про то, что слезть с креста уже пора,
И про дворян с арбатского двора.

Куда девалась вера и геройство?
Где сгинула, в конце какой дороги?
Тот род растаял в пене удовольствий,
Травили их годами жажды соки,
Коверкали животные пороки,

И в тех глазах, как в угольной смоле –
Лишь чернота двустволки зверобойной.
Увидят их в безжалостной петле...
Пристыженно бредущих по земле,
Которой оказались недостойны...


*** Я Мечтаю О Мире ***
       (школьный вальс)

Я мечтаю о мире, где ценится жизнь.
Когда хочется вместе вернуться домой,
И не рвутся несчастные сквозь рубежи,
И добро не рассыплется серой золой.

Где столица не будет лишь пастью казны,
Певчей птицей с разрубленной врозь головой,
Безобразно-голодным позором страны
Точно с глоткой, забитой лобковой мотнёй.

Где родителей в зале суда, у скамей,
Не встречают мальчишки с глазами сирот.
И где больше не слышно от шлюх-матерей
Это подлое, гадкое слово “развод”.

Что друг с другом получится жить, а не спать,
Брак от лживых спасут развращённости лап,
И малыш не забудет, кого называть
Настоящим отцом среди тысячи пап.

Я мечтаю, что грязной “великой” войной
Не запачкает знамя фашист-патриот,
И народ не сгорит похоронкой сплошной,
Диким горем в могиле, разинувшей рот.

Не исчезнет в беспамятной страсти к деньгам:
Прекратив марафон за карьерой пустой,
Наконец-то, подарит своим старикам
Больше, чем телевизор и смерть под иглой.

Я мечтаю о мире, где рухнет барьер
Между словом и делом, ссыпаясь в отвал;
Где экранных шалав не поставят в пример
Подрастающим женщинам на пьедестал.

Без уродства киношной бравады гнилой,
Постараемся юных мужчин отучать,
Одноклассниц насиловать дружной толпой
И ногами в подъезде ребят забивать.

Что начнём заповедные истины чтить,
А не прятаться в гуще кадила паров,
Медный крестик враньё не смогло превратить
В колокольчик на шеях блудливых коров.

Христиане читали бы Новый Завет,
Разметалась бы страшною сказкой вражда...
Я мечтаю о мире, которого нет,
И, я знаю, не будет уже никогда.