В комнате

За столом сидит Пруст, он надкусывает печенье,
тают стены в тумане и открывается берег
зренья вкуса, и детства весенняя глупая вера
в куст жасмина и в город в тельняшке морской и пене.

Время гонит барашек по морю, но подсознание
прикололо булавками ревности пену к  подолу.
Этот Пруст,
он о Времени очень не мало помнит,
все о прозе шипа с этой розовой пеной под позой французской дуры.

В той же комнате Гете стоит у окна -
созерцает простую верность.
Рядом с Гете, девчонка, что как-то была до безумья любима.
Ни Мефисто, ни Фауста нет,
да и девочек  Гете с собой не потащит же в вечность, -
только старое древо в окне важно старому Гете и мило:

это мудрость искусства стоит, обретает стойкость:
золотую настойку живого бессмертья, ( писал Кундера).
 
(Я на кухне сижу, на тарелке  моей - картофель,
в желтых жилах - Ван Гог подарил: сажень лета  на долгую осень.
Что же там у меня происходит в пещерах зазвездных?
Только в ухе чешу, рядом кот  - и ему  этот космос весьма подобен.)