Виталий Степанович и Светлана Сергеевна

            Ой, как давно это было!  Году в 58-59 прошлого века. Я учился в музыкальной школе по классу баяна и в «нагрузку» играл в оркестре народных инструментов на домбре-бас, в которую для устойчивости  ввинчивалась ножка.  Оркестром руководил Виталий Степанович, мой учитель по баяну.
            И вот выпускной вечер после очередного учебного года. Он проходил   в замечательном дворце с колоннами сталинской эпохи. Выступали выпускники и учащиеся разных классов. В полном зале сидели умиленные родители, на сцене  - родные юные музыкальные дарования.
       В конце вечера, гвоздь программы, заключительный номер – выступление оркестра народных инструментов. Сцена была заполнена вся, так как оркестр был довольно большой, человек 30-40 с инструментами. Сияющий Виталий Степанович в черном фраке с вьющимися черными волосами заметно волновался. Его волнение передавалось и нам  - шутка ли сказать, впервые оркестр выступал на такой сцене.
           Дирижер стал к пульту, шум в зале затих, оркестранты подтянулись. Взмах палочки  - и музыка полилась в зал. Баянисты «гнали » первую партию, маленькие домбры подпискивали им тонкими струнами, а мы, басисты-домбристы отбивали отдельные басовые ноты, которые казались  совершенно бестолковы и непонятны при отдельном проигрывании –
«Бум-тум, бум-тум». В оркестре же  каждый звук находил свой аккорд, вливался в него  и музыка звучала великолепно!
               Но вот где-то в середине пьесы, ведущие мелодию баянисты, вдруг сбились, заиграв не с того места. По оркестру пошли какие-то судороги,
Красивая музыка превратилась в неприятный шум и оркестр стал затихать, так как ребята не знали с какого места играть.
Но это они, ведущие мелодию, не знали! А мы, басисты, и я в частности, привыкшие к отдельным звукам «бум-тум», нисколько не смутился отсутствием мелодии и продолжал, преданно глядя на дирижера, четко играть свою партию, считая такты и отбивая ритм ногой. В оркестре три домбры-баса сидели впереди в центре на самом видном месте прямо перед дирижером. Теперь, любители оркестровой музыки, представьте себе такую   
картину: белый как мел Виталий Степанович потерянно машет палочкой перед моим носом, уже не пытаясь ничего исправить. Весь оркестр молчит и только одна домбра-бас продолжает лупить свою партию. В зале среди гробовой тишины послышался смешок. Смеялись дети. Родители молчали.
     «Бум-тум-тум, бум-тум-тум». Так продолжалось около половины минуты. Затем, все же, наш самый способный баянист Володя Артеменко очухался и, вслушавшись в мою партию, вступил в нужном месте. За ним потихоньку потянулись  остальные и концовка выступления на максимальном «Форте» утонула в шквале аплодисментов. Родители плакали от счастья, дирижер  - от стыда, оркестранты испытывали неловкость и только я чувствовал себя героем. В конце вечера, когда мы собирали инструменты, Виталий Степанович подошел ко мне и молча пожал мне руку. 
                Осень 2012 года. Любовь к музыке и нереализованное желание петь привели меня в церковный хор одного из наших деревенских храмов.
Моя знакомая попросила меня отвезти её на службу в деревенскую церковь. Пока она чего-то там шептала у иконы божьей матери (наверно на меня жаловалась  :) ), я слонялся по храму, разглядывая иконы. Началась служба. Зазвучавший хор сразу же привлек мое внимание. Звук был изумительный. В хоре четко выделялись три голоса : женский - сопрано,  молодой сильный  баритон и центральный бас.
                В паузе, когда раздавали дары, я поднялся на клирос, где располагался хор и спросил, кто регент. Мне показали на молодую женщину в белом кружевном платке. Я сказал, что хотел бы петь в хоре. Она спросила меня: «Вы  - нотник?» (Мне понравилось это слово). Я ответил, что ноты знаю. Тогда она сказала «Становитесь к басам и пойте!». Простота и гениальность  решения моей проблемы поразили меня. Это был регент хора Светлана Сергеевна.
               Я встал рядом с басами и  простоял с ними  до конца службы. Не издав ни единого звука, глядел на листы с нотами, которые надо было петь и которые я, как обнаружилось в последствии, петь не умел, хотя проучился в музыкальной школе 5 лет. Чему же ты учила меня, родная школа?
              Меня это заело и я решил взять этот барьер. Короче, я стал ходить в храм  по воскресеньям, стоять в хоре  и, в меру разучивания песнопений, подпевать в пол-голоса. Но не об этом рассказ. А рассказать я хочу вот о чем.
               Обычно Светлана Сергеевна давала настройку хору, дирижировала им и  одновременно пела партию теноров. И вот, в одну из служб произошло следующее. Хор сбился. Пошел разнобой. Я, как всегда, помалкивал, поэтому хорошо видел и слышал, что происходило дальше. Светлана Сергеевна, заметив, что хор сбился преобразилась. Камертон в её руках, ударяемый о пюпитр, заклацал, как ружейный затвор. Сама она петь не прекратила. С выражением на лице, как у Родины-матери, она «охватила» хор руками «взяла» его себе на грудь, как штангу и «понесла». Хор, охваченный этой неистовой силой, выровнялся и… запел правильно!
               Я был поражен! Эта маленькая женщина обладала таким огромным чувством ответственности, что, на моих глазах, совершила подвиг  на грани самопожертвования, спев, в самые трудные секунды, одна за весь хор. Стоящие внизу прихожане ничего и не заметили.  Служба шла своим чередом.
              Одна и та же ситуация – сбой, срыв, катастрофа и разные люди, стоящие в это время у руля.
               Думаю, что если бы в 1991 году у руля страны стоял  человек подобный Светлане Сергеевне, наша держава не рухнула бы!
               Вот, собственно  вся история и роль личности в ней.

                Май 2013 года