Письмо Татьяны. Критический реализм малого театра

Татьяна выходит в длинном платье как у Ермоловой , с распущенными волосами, долго смотрит вдаль. С иконкой в руках.

-Как воздух тих. Сейчас бы в Москву. На санках по мостовой. С Цыганами к Яру. С вами Евгений Сергеич, рука к руке, рука в руке. И морозный стук из под копыт. Ах ты, мой любимый. Орел мой ширококрылый. Яхонтовый мой, ясноглазый и широкобровый. Ногти у тебя как у девицы, ты можешь быть и дельным человеком и о красе ногтей думать. А моя рябинушка к твоему дубу тянется, тянется.. да все никак не обнимешь ты меня, ветками своими. А у меня в груди прямо жар горит… Все мешается. Я бы и смолчала, сокол мой, да нет больше сил никаких ,невмочь и невтерпешь.
Бывалоча выйду на берег реки. Всмотрюсь на воду и все думаю,..думаю…Как там далеко …хорошо за рекой… Какая воля…Ваша воля … меня презреньем наказать….но вы к моей несчастной доле …долюшка бедная моя головушка…Не любишь  ты меня. Соколик,ох не любишь. И горше этой мысли нет ничего для меня,ничего,ничего. Как подумаю об этом. Так сердечко обливается А как подумаю о том, что никогда больше не увижу вашей головы кудрявой так все внутри так и горит ярким пламенем, ни дождём не залить ни пожарными не затушить пожар сей. и стонет и плачет каждый денёчек та душа моя тонкая..…Евгений Александрович, как увидела вас  на балу у генерала, так свет мне не мил стал. То есть не могу ни о ком думать.. Ни о Василии Степановиче, ни о Петре Васильевиче, ни о Порфирии Никаноровиче, ни о Степане Федоровиче, ни о Демьяне Рубеновиче ,ни о Николае… (задумывается,проверяя так ли это) …Да и о кузнеце николае тоже не просто думать. Ну вот и написаа я вам как умела письмо. Да только страшуся в руке лично отдать. Положу пожалуй в дупло.
Ну вот…вроде полегче стало…вроде полегче. А скоро гроза видать за Волгой…Иная жизнь ждёт меня, лучшая….Лучшая жизнь. Кончаю… трудно перечесть. Стыдом и страхом замираю, но мне порукой ваша честь и смело вам её вручаю, Евгений Александрович.