Жизни голубая нить

Дверь открылась на удивление быстро. «Ну вот, - подумала Наталья, - а я замок поменять решила. Чудеса, да и только!»

Дежурство медсестры Натальи Масловой закончилось полтора часа назад. Сдала смену фрау Шульц, поговорила с одинокими пожилыми пациентками, которые любезно благодарили её за внимание, а скорее всего – просто хотели сделать приятное этой белокурой девушке из России. Она всегда улыбалась. Искринки её зелёных глаз, точно бесенята, резвились: прыгали, переливались, завораживали. Но как только разговор заходил о здоровье, искры затихали, а глаза превращались в маленький цветной компьютер, который улавливал каждое слово, каждое движение и настроение. Какая-то тонкая струна её души начинала издавать мелодии ритма, и ей это нравилось, ей было интересно: она ненавязчиво задавала вопрос и получала ответ, снова вопрос и снова ответ, а струна эта нежно пела, вторила: доверься, и больные доверяли ей, несмотря на заметный акцент в говоре, делились болезнями, проблемами, страхами. Нет, она никому не льстила и не играла роли, как делают часто, начиная карьеру в новой стране, в новом обществе, в новой жизни. Наталья просто жила.

- И скажи, пожалуйста, куда мой сон подевался? - Наташа бросила сумочку на полку в прихожке, наклонилась за старенькими тапками, а через секунду ноги уже ощутили их тепло. Она устало присела на краешек стула, прикрыла глаза.

- Один, два, три... – Нет, сна как не бывало. Девушка не спеша прошла к кофейной машине, включила её, и уже через десять минут чашка ароматного кофе была в её руке. Включила музыку... Задумалась.

Грустила Наташа частенько. Медленно приходила уверенность, медленно, а о стабильности и говорить пока не приходилось.

Приехали они, три сестры, мама и старая бабушка, из Киргизии в конце девяностых. Повсюду царил развал, развал внешний, развал внутренний, не было покоя там, но не было его и здесь. Образование, полученное в Киргизии, требовало подтверждения. А подтвердить – означало многие месяцы изучения языка, и не просто учить абы как, а так, чтобы хорошо сдать экзамены. Следующий этап – полугодовая медицинская практика, найти такое учреждение самой – тоже везение иметь надо, не очень-то хочется немецкой медицине доверять своих пациентов непроверенным спецам из Союза. Это только в сказках быстро дело делается. И Наташа прошла через эти испытания.

Солнечные лучики еле-еле пробивались сквозь плотные ткани гардин, редкими шажками прыгали они с подоконника на диван, замирали, и только самые настойчивые достигали пола, неумело скользили по паркету до кресел и исчезали.

Внезапный шум за окном заставил девушку очнуться! Визг тормозов, глухой удар железа и снова тишина. «Да это же авария!» - подсказало ей седьмое чувство.

Движения медсестёр не нуждаются в коррекции: быстро, но без паники, подошла к окну, механически быстро раздвинула половинки штор, быстро оценила увиденное... На перекрёстке её дома и городской почты стояли две разбитые машины, одна из которых выглядела совсем уныло. Вокруг них бегал бледный испуганный мужчина, по всей вероятности, водитель одной из них. Он растерянно заглядывал в салон, что-то громко говорил сам себе и беспомощно озирался по сторонам на любопытных прохожих, которые уже начали собираться вокруг, ожидая от них хоть какой-то помощи или поддержки...

«А где же шофёр второй машины? Что-то не видно, - пронеслось в сознании Наташи. - И скорой ещё нет... - додумывала она уже на ходу. - Посмотрю на месте!» - хотя где-то там, в подсознании, уже знала: там беда.

Несколько минут понадобилось девушке, чтобы растолкать бестолково стоящих зевак, рвануть на себя чуть заклинившую дверцу машины и, наконец, добраться до пострадавшего. На переднем сидении лежал мужчина без признаков жизни: неловко согнувшись над рулем, он умирал. Наташа, как никто другой в этой толпе, знала это, и времени раздумывать не было.

- Кто-нибудь скорую вызвал? - крикнула Наташа водителю. Он словно очнулся, зашарил по карманам в поисках мобильника. Нашёл. Набрал номер...

- Мужчина, не сдавайтесь, - шептала она, вытягивая волоком из машины тяжёлое безжизненное тело на асфальт. - Ещё, ещё немного... - уже надсадно шипел её голос, а руки освобождали грудь пострадавшего от целого ряда тугих пуговиц. И вот уже Наташа прильнула к холодным посиневшим губам незнакомца:
«Вдох-выдох, вдох-выдох... раз, два, три...»
Она боролась за жизнь. А голубая тоненькая ниточка его судьбы ещё теплилась под её дыханием, готовая вот-вот оборваться.
«Вдох-выдох, вдох...»
Массаж сердца – пока единственное, что она могла сделать. Но минуты медленно тянулись одна за другой, и она вновь и вновь повторяла заученные движения, пока сердце, подстёгнутое её волей, наконец, слабо забилось.
- Но где же скорая помощь? - скорой всё не было.

Люди, наблюдавшие за борьбой белокурой девушки, замолчали, притихли, замерли, в такие минуты говорить никому не хотелось. А может быть, ощущения скоротечности жизни и смерти были настолько рядом, что невольно передались каждому, а может, молчаливой молитвой были заняты их сердца... Но, услышав позывные сирены скорой помощи, все опять оживились, заговорили – жизнь брала своё!

Молодые коллеги скорой помощи подоспели вовремя. И скоро Наташиного больного уже увозила белая машина. Можно было уходить.
- Хорошая работа! Вы – настоящий доктор, - слышала она со всех сторон.
И ей было приятно. Она устало кивала головой:
- И слава Богу, что успели!