венецианские сомнамбулы

По мотивам дорожных заметок Александра Хинта

«Первая же пристань возвращает ощущение четырёхмерности, втягивает в контекст. И снова бредёшь, глядя на мавританские окна, выуживая из каменной сети памятники и церкви, пересиживая в кафе. На Заттере прекрасное мороженое, его можно есть у воды, где поросшие тиной, скользкие ступени. А вода в ожидании прилива выпекает порции красноватого неба, отдаёт их ветру - тот несёт добычу в сторону сумерек, куда гондольеры уводят доверчивых туристов, репетируя древний харонов обряд, и откуда доносится плеск стихающей песни.»

1.
Пасмурный шелест застанет тебя в состоянии взвеси.
Сна мотылек затрепещет на жестких ресницах.
Влага каналов с луной по ночам куролесят,
Катят к рассвету дворцы в золотых колесницах.

Утро привядшие звуки сплетает в букеты,
Свет рассыпает горстями горячего риса,
Тут среди жителей - лики икон да портреты, 
Тут на колёсах - лишь урны да сумки туристов.

2.
Смуглый рабочий везёт на тележке акулу,
Матово туша блестит, словно глыба застывшего воска,
Кровью вишневой начертаны острые скулы...
И вспоминаешь невольно страшилищ от Босха:
Скрюченных тел обнаженка изъедена шашелем,
Тонкие руки, пронзенные тонкою сталью.
Вот возвышается птица размером с кремлевскую башню.
Вот деловито пескарь моряков запекает.

3.
От Фондамента Нуове до квадрата Сан-Микеле
Чуть поменьше остановки, можно вплавь на самом деле.
Кипарисные стада топчутся за гребнем мола.
Бродского везла сюда похоронная гондола.
Начертания имен, дым забвенья, запах гнили,
Тесен им последний дом, но Хароны хоронили,
Звали их во сне сыны, голосили вслед им вдовы
Было мало тишины, а теперь молчанья вдоволь.
Только ветра сиплый вздох, да над морем крики чаек.
Свечки блеклый огонёк словно поплавок ныряет.
Сколько суждено еще? Знает воздух, знают камни.
Посмотри через плечо: свечка сглатывает капли.

4.
Ты спиной вперёд плыла, выворачивала шею...
Чем прозрачнее тела, тем прозрение яснее.
Не экзотика, не стиль этот поворот последний,-
Так плывет венок стихий по течению столетий.
Липкой пленкой на губах - масло веры, привкус чувства.
Красота и пустота – вечный двигатель искусства.
Трепетанье мотыльков, известковая короста,
Тайны квантовых прыжков, лобачевских прекрестков.
Растворение не в счет, ибо счастье, а не бремя.
В этом городе течет всё на свете, но не время.
В этом городе течет всё на свете, но не тени,
Замирает медный счет в порах каменных растений,
В отражениях мостов как в предвестьях скорой стужи,-
Смерть, рожденье и любовь из одной лакают лужи.