Севастополь. Миллионная боль

Быль о 35 батарее

Что страшнее войны?  В том нельзя усомниться,
Что всесветное горе способно плодиться,
Поднимая людей на защиту святого:
Мира, Родины, дома, уюта земного!
Смерть за Мир, за Победу, возможность любить
Каждый может принять, но так хочется жить!

***
 
Мыс Казачки, где  берег – скалистая суша.
Батарея с войны здесь стоит, словно страж.
Ты внимательно эту  историю  слушай.
Неизменен был долгие годы  пейзаж.

То ли не было времени, то ли  охоты,
Были цели другие, другие  заботы,
А сегодня… Сегодня всё здесь изменилось.
Много лет эта боль по архивам хранилась.

По коллекциям частным и в памяти предков,
А  сейчас взорван мир состраданием редким.
О геройстве-предательстве речь и о том,
Как всё это  наследникам преподнесём.

Был лишь ужас  развалин:  железо, бетон…
Оценить мощь возможно лишь в тысячи тонн.
Чтоб военный объект не достался врагам,
Всё взорвали, не дав заплатить по счетам.

Это время  минувшее  – правды строка –
Свяжет  нитью нетленной людей на века.
Батарея под цифрой простой – тридцать пять
Будет  диким  безумством тебя  потрясать.

Удивлять бессердечием и героизмом,
Поражать  беспринципностью, идиотизмом
И поможет пройти поэтапно беду,
Что заставила плавиться сердце в аду.

Не равны были силы.  Молчат берега.
Героизмом одним не осилишь врага.
Испытав этот ужас сегодня,  поймём:
Здесь поддержка нужна и мечом, и огнём.

Расскажи, Батарея, устами героев,
Что случилось тогда. Мысли горькие строем
Через книги поведай, рассказы живых,
Через прозу простую и яростный стих.
 
Всё поведай!  Иначе как правду узнать,
Чтоб суметь по заслугам за всё воздавать:
Честь и славу, отчаянье, страх и позор!
Пусть сегодня прощенье звучит и укор!

Враг безумствовал.  Враг и силён, и хитёр,
Только нечем врагу дать достойный отпор.
Отстоять Севастополь – да сила не та.
И одна за другою сдана высота.

 ***

Бухта.   Берег скалистый.  Год сорок второй.
Лето,  море, ласкающий берег прибой
И июльское солнце в пылающей дали,
Вереницы людей, что защиты искали…

Все стекались сюда, где надежда и вера,
Где не знало отчаянье злого предела,
Где о смерти молили, взывали к Богам,
Чтоб спасители  к этим пришли  берегам.

Нет патронов, снарядов… Как выжить суметь?
Сверху бомбы, и в клочья разорвана твердь.
И на всю ширину – ужас, вписанный в миг!
Трупы здесь вперемешку с  телами живых.

Голод, солнце и жажды палящий разбег,
Стоны, крики, страдания, слёзы как грех,
И проклятья, и смерть от родных вдалеке,
Стойкость, мужество… – всё не подвластно строке.

Быть обманутым – страшно, и страшно – другое.
Страшно, просто преступно затеять такое:
Чтоб спасти свою жизнь, обмануть и предать
И героем Союза Советского стать.

То былое – не стёрто из памяти дней.
Здесь Октябрьский  спасался со свитой своей.
Телеграммы летели. Он штаб запросил  –
Разрешенье вернуться  в Москву получил.
 
Долго грех этот помниться будет ему.
Правда всё же всплывёт, разорвёт тишину.
Ляжет правда позором на мирные дни.
Только мёртвые – «сраму не имут» они.

Сколько тысяч  здесь брошено – не сосчитать.
Эх, когда бы им в руки оружие дать…
Все пропали:  военные,  штатские,  дети …
Кто за это безмерное горе в ответе?

Жизнь по полкам расставила факты давно,
Здесь Музей, здесь снимают о прошлом кино.
Вещи, фото на стенах, предметный показ.
Здесь потомки уже побывали не раз.

Здесь сегодня у моря стоит Пантеон.
Каждый, это увидевший, болью сражён.
Героизм, сила, мужество, страх и печаль –
Всё положено здесь на Победы алтарь.

Внук, пропавшего деда узнает как есть.
Немцем фото войны нам оставлено здесь.
Русских пленных в корабль погрузили они,
Только с воздуха их разбомбили свои.

Снимки сделал тот немец, что здесь воевал.
Он известным героем в Германии стал,
Но душа его, сердце его седины
Содрогается ужасом прошлой воны.

Внук тот – Рома  Кричевский.  Лишь здесь он узнал,
Что родной его дед не без вести  пропал.
Фото деда у бабушки в Красном углу
Видеть в детстве ещё доводилось ему.

Здесь теперь этот образ! Внук просто сражён!
Потрясение! Дед! Дед!..  Так это же он!
Смотрят с фото на внука родные глаза.
Внук потом эту новость родным рассказал.

Сколько пролито слёз и молитв прочтено…
Сколько хроник просмотрено в старом кино…
Сколько дум, сколько страшных бессонных ночей…
Жаль, что бабушке уж не услышать речей…
 
На одну стало меньше безвестных могил.
Мужа,  деда, отца он семье возвратил.
Севастополь  – последнего горя приют.
Жаль,  другие родных никогда не найдут.

Не узнают, как в этом аду их душа
Улетала   к любимым,  тоскою греша,
Умоляла на миг возвратиться в те дни,
Где с любимыми счастливы были они.

Сколько б мы не писали об этом сейчас,
Нескончаем о годах военных рассказ.
Море мирно шуршит белопенной волной.
Солнце, небо, смущающий душу покой…

Долг, Честь, Родина – стали понятья мельчать.
И об этом сегодня преступно молчать.
Содрогается вечность, невечная столь.
Миллионная боль, миллионная боль…