Девушка, которая превратилась в росомаху

1
Научи, научи меня, небо,
 Отличать тебя от земного
 Праха. Кто разделил однажды
 Землю с небом, дал им различье?
 В чем различье меж небом синим
 И поросшей лесом землею?
 В чем меж злом и добром различье —
 Кто расскажет мне, кто подскажет?
 По каким приметам мы судим,
Что то — доброе, а то — злое?
Кто дает нам такие знаки?
Кто дает нам на это право?
Ибо зло не крашено черной,
Как добро — белоснежной краской!
В чем отличье добра от худа?
Лишь одно мне точно известно,
 Лишь одно доподлинно знаю:
 Зло — не то, что топчем ногами,
 Когда обувь грязна с дороги,
 Зло — не то, что швырнув в помойку,
 Забываем мы среди грязи.
Зло сидит за столом в почете,
 Попивает зло нашу бражку,
 Рукавом утирает губы,
 Угощение наше хвалит...
И никто его прочь не гонит,
 Вслед ему камней не швыряет!
2
Образ божества — Леворукий,
 Что на идоле деревянном
 Левый бок пометил зарубкой,
 Весь в могуществе — покровитель
 Тех, чья левая лучше правой
 На охоте, в бою, в ремеслах,
На струне, дрожащей под пальцем,
 Издающей тонкие звоны,
 Как щеглов длинноклювых стая.
 И таких среди нас немало!
 Больше, чем на холмах далеких,
 Расположенных в землях дальних!
По могуществу Леворукий
 Может избранных осчастливить,
 Или просто левой рукою
 Возложить знак на лоб избранный,
 И того, кого избирал он,
 Выделить для счастья иль горя
 Из толпы остальных и прочих.
 Тот, кого Леворукий отметил,
 Когда всем знак — идти направо —
Повернется себе налево,
 Изберет путь противоположный.
 Лучше ль, хуже ль станет — не знаю,
 Ибо мне ль отличить худое
 От хорошего! Но не так он
Поступать будет, как другие.
 И когда все пойдут направо —
Он упрямо пойдет налево...
3
Образ божества Леворукий
 Волен делать все, что захочет!
 Но в поступках своих не волен
 Человек средь людей живущий
 На земле, где велят быть правым,
 Где не правый в неправых ходит...
 И, наверняка, по закону,
 По заслугам, по праву, по правде...
4
...Украшает себя день каждый
Новым платьем, идет смотреться
В воды рек, сияющих блеском
Серебристей зеркал блестящих.
Серебрится вода пред нею
И красу ее отражает.
Все цветы в лесах собирает,
Всех оттенков осенние листья,
Опаленные яркой краской,
Напоенные звонким соком.
Каждый день она с новым букетом,
Каждый день с пучком листьев новым.
И узором из этих листьев,
И венком из цветов иль гирляндой
Украшает себя и одежду —
Как затейлив узор из листьев,
Как причудлив-, как необычен,
Как красив на ее одеждах, .
Хоть он очень недолговечен,
Хоть назавтра сменится новым.
Не поможет матери старой,
 К очагу не притащит хворост,
 Все она себя украшает
 И живет, любуясь собою.
 
Говорят ей добрые люди:
«Для чего ты ходишь по лесу?
Для чего цветы собираешь.
Пусть росли б, где расти им должно,
Украшали лесную поляну.
Все равно ведь завянут завтра!
Красотою недолговечной
Для чего 'себя украшаешь?
Для чего лесные поляны
Заставляешь с собой делиться
И лишаешь их большей части
Их природного достоянья?
Украшай себя добрым делом,
Послушаньем и благонравьем!»
А она им так отвечает:
«Что ж с того, что пустое дело
Украшать себя и одежды?
Ведь красиво, ведь так красиво!
Что ж с того, что недолговечны
Из цветов и листьев узоры
На моих одеждах тяжелых?
Завтра — новые их заменят,
Красивее прежних гораздо.
Так природа красою новой
Заменяет ушедшее лето.
Что ж с того, что недолговечны,
Но зато, как красиво нынче!
Что ж с того, что живу я праздно,
Зато вечный праздник на сердце.
И не краше ли добронравья,
И не лучше ль всех дел полезных
Красоту создавать и ею,
Как самой собой любоваться?
Ведь красиво, ведь так красиво!»
5
Наступает зима. Деревья
 Черным кружевом в белом небе
 Над землею белою стали.
 Все цветы завяли, исчезли.
 Листья все под снегом укрылись,
 Заметён их ковер темно-бурый
 Белоснежным дыханьем вьюги,
 Настелившей мех горностая
 На угрюмую грязь прошедших
 Дней, которым названье — осень.
 Мать пошла за водой на реку
 К круглой проруби. Ледяная
 Там вода. Принесет эту воду,
 Ее руки красными станут
 И болят, как на них ни дует.
 Ну а дочь мечтает о шубе
 Горностаевой  белоснежной.
 Она новые украшенья
Мастерит, несмотря на зиму,
 Из рябиновых алых ягод
 Набирает длинные бусы,
 Свою шею она увивает
Ярко-красных капель рядами,
 Кровью, пролитой на деревья
 И нанизанною на нитку.
Как бы ярко на белой шубе
 Засияли алые капли!
 Как красиво, о как красиво!
 Так же метит мех горностая —
Чистый снег, упавший недавно,
 — Кровь растерзанной куропатки.
 Люди добрые все увидят,
 Они сделают замечанье,
 Скажут: «Этой матери горе,
 Честной женщине, благонравной,
 Что в трудах все с утра до ночи!
 Горе для нее — дочь такая!»
 Увивавшая бусами шею
На мгновение из равнодушья
 Выйдет, взглянет на них, занятье
На один миг свое оставит —
 И ответит руганью злою.
Покачают добрые люди
Осудительно головами.
 Скажут, скажут добрые люди:
 «День и ночь себя украшаешь!
 Дотемна все глядишься в реку,
 На себя все налюбоваться Ты,
 Бедняжка, еще не в силах!
 Чем мечтать о нарядах новых,
 Украшай себя добрым словом!»
А она в ответ им смеется:
«Разве делаю я худое?
 Кто же мне запретит, о люди,
 Украшать себя, жизнь мою же
Украшаю я каждодневно.
 Разве бусы мои так плохи?
 Ведь красиво, ведь так красиво!»
 Говорят ей добрые люди:
«Бог за леность тебя накажет!
 За безделье, за бессердечье,
 Нерадивость и нераденье,
 Знай, что Бог тебя покарает!»
6
Знаю, знаю, добрые люди,
Что настанет за все расплата!
Что однажды в круглую прорубь,
Словно в зеркало круглой формы,
Я взгляну и себя увижу
В новой темной и тесной шубе,
Не смогу оторвать от тела
Эту шубу из росомахи,
Не смогу вовек ее сбросить,
Приросла ко мне эта шуба!
В круглой проруби я увижу
Вместо лика, прежнего лика
С бледно-розовой нежной кожей,
С алым ртом, со вздернутым носом,
С арками двух бровей высоких,
Что черней шкурки соболиной —
Вместо лика, прежнего лика
В круглой проруби я увижу,
Как звериная злая морда
Мелко-белые зубы скалит,
Там, в воде темной и зеркальной.
Там, в оправе из белой льдины
Отражается росомаха.
Зло сверкающая глазами.
Но ведь я с моим самосознаньем,
С моей мыслью и с удивлением
Прибежала к проруби этой,
 Я смотрюсь, и Я отражаюсь!
Мне понятно, ЧТО это значит:
Превратилась я в росомаху,
Злую, жадную росомаху,
Злую, темную росомаху,
В росомаху — дикого зверя
На тяжелых и крепких лапах,
С белым блеском в глазах несытых,
С жаждой вред принести всем людям
В человечье-зверином сердце.
Пало так на меня проклятье!
Мне теперь в свой дом не вернуться,
Меня мать моя не узнает.
люди добрые, как увидят,
Что возле жилья — росомаха,
Тут и смерть для меня настанет...
Не судьба мне в мой дом вернуться!
Так беги же в глухую чащу,
В темноту под пологом леса,
Горемычная росомаха,
Оставляя в снегу глубоком
След неверный —до первой вьюги.
Там, таясь ото всех, будешь, будешь
Ты бродить до скончанья века!
1. 5. 90.