Тоска кричала и кричала...

Тоска кричала и кричала
И, кажется, возьми сначала
И оборви на полуслове
Всё, что родилось да в основе.

Всё, что родилось да в основе:
И нежный взгляд, и тонкий голос,
Улыбка, миг на полуслове…
В ладони свежий, спелый колос.

В  ладони свежий, спелый колос
И солнца луч играл в затоне.
Я где-то раньше слышал голос,
Но он в речах твоих потонет.

Да, он в речах твоих потонет,
Хотя останется мотив.
Как солнца луч скользил в затоне,
Ты будь и мудр, и терпелив.

Ты будь и мудр, и терпелив!
И, если надо, прекословь,
Но повторяется мотив
И слышен стук больших часов.

И слышен стук больших часов,
Секунды отмеряет время…
Да, если надо – прекословь,
Моё измученное племя.

Моё измученное племя,
Я – только часть твоей души!
Но стрелки отмеряют время
И заставляют верить, жить.

Да, заставляют верить, жить,
Терпеть нужду, мечтать и ждать…
К беде собака станет выть
И к счастью женщина рожать!

Вот так бывает в этой жизни,
Как чёрно-белое кино…
Я поклонюсь своей отчизне,
О встрече с ней мечтал давно!

О встрече с ней мечтал давно,
Спешил, бежал, когда хотелось,
Но чёрно-белое кино
Предполагает к жизни смелость.

Предполагает к жизни смелость,
Но ностальгия – это плен!
И, если что-то уцелело –
Спасибо Родине моей.

Спасибо Родине моей
За всё, что было или будет!
Душа тебя не позабудет
Ни в радости, ни в дни измен.

Ни в радости, ни в дни измен,
Когда всё прожитое – больно.
Да, ностальгия – это плен,
Душой играет своевольно.

Душой играет своевольно,
Как погремушкою малыш.
А мне и радостно и больно…
Опять душа моя не спишь?

Опять душа моя не спишь,
Чего- то ищешь, хочешь, ждёшь…
А я ей рад, и как малыш.
Всё ту же песенку поёшь!

Всё ту же песенку поёшь
О том, что видишь на пути.
Частицу сердца отдаёшь,
Когда всё скрыто впереди.

Кода всё скрыто впереди
За дымкой в предрассветной мгле.
Ты ищешь вновь простой мотив,
Что так любимо на земле.

Что так любимо на земле,
Ты ищешь в предрассветной мгле.

1992