Из Эдгара Ли Мастерса - Джефферсон Хауард

                ЭДГАР ЛИ МАСТЕРС


                ДЖЕФФЕРСОН ХАУАРД


               Жизнь моя - доблестная битва!Ибо считаю её доблестной,
               Как и старые оцовские вирджинские убеждения:
               Ненависть к рабству, не меньшая, чем к войне.
               Я, полный морального духа, отваги, доблести,
               Заброшен жизнью в этот Спун-ривер,
               Который заполонили выходцы из Новой Англии,
               Республиканцы, кальвинисты, лавочники, банкиры,
               Они ненавидят меня и боятся моих кулаков.
               Мне тяжело содержать жену и детей -
               И, всё же, - они плоды моих живых жизненных интересов.
               Случайные плотские связи стоили мне репутации,
               И я пожинал зло, которого я не сеял;
               Враг церкви с её могильной промозглостью,
               Друг человеческого общения в таверне;
               Я связан с судьбами людей, чуждых мне,
               Вышвырнут из жизни тех, кого считал я своими.
               И когда я почуял, что моя огромная сила
               Уже выдыхается, я увидел своих детей,
               Находящихся в чьих-то чужих садах -
               А я - один, один, как и был!
               Жизнь моя - доблесть! Я умер стоя,
               Лицом к тишине - лицом к грядущему,
               Дабы никто не узнал, чего мне стоило это всё.


                28.05.13

                9-10


               

           Jefferson Howard

MY valiant fight! For I call it valiant,
With my father’s beliefs from old Virginia:
Hating slavery, but no less war.
I, full of spirit, audacity, courage
Thrown into life here in Spoon River,          
With its dominant forces drawn from New England,
Republicans, Calvinists, merchants, bankers,
Hating me, yet fearing my arm.
With wife and children heavy to carry—
Yet fruits of my very zest of life.  
Stealing odd pleasures that cost me prestige,
And reaping evils I had not sown;
Foe of the church with its charnel dankness,
Friend of the human touch of the tavern;
Tangled with fates all alien to me,  
Deserted by hands I called my own.
Then just as I felt my giant strength
Short of breath, behold my children
Had wound their lives in stranger gardens—
And I stood alone, as I started alone!  
My valiant life! I died on my feet,
Facing the silence—facing the prospect
That no one would know of the fight I made.