Зов Вечности

Не мы, немые, говорим о Боге,
Он думает и говорит о нас,
и омывает наши ноги
живой водою метафраз.

Но разве мы рождаем веру?
От ночи – тьма, от Света – свет.
А Бог, подобно костюмеру,
нас одевает в Свой завет.

Когда же мы сшиваем ризы –
мы глохнем в тесных пеленах,
все наши глупые эскизы –
алмазов почерневших прах.

Вот – митинг веры неотступной,
крик Вавилона в небеса,
а Бог является подспудно,
и это бесит телеса.

Когда же скромная овечка
промолвит имя Тишины,
её бросают в пламя печки
князья Драконовой Жены.

Желтеют зубы гнильной черни,
в пространстве гомон лошаков,
нет лилий Йосефа средь терний
кровавой тризны вожаков.

Спроси сегодня у скоромных,
откормленных литых тельцов:
вас звал Господь? Иль крик истомный –
топор наследия отцов?

Они не знают состраданья,
их жизнь полна химер услад –
из роз Эдемова венчанья
в них прорастает ад...

Торгует Каинит Любовью,
на гробе Авеля роскошный срам.
Разменян Свет на мудрость совью,
на тридцать лун, на кровь и Храм.

И плебс отверг Единослова,
Его слова: а Я сказал –
в завете вашем много злого,
но Я – нездешняя Лоза.

– Услышьте Бога! – мир взывает,
а Бог по имени зовёт,
в устах Его душа как мёд растает,
по лествице в родимый дом взойдёт.

О, мир! Без зова Вечности ты – глух,
надменный Мидаса ослиный слух.