brothers in arms

Взмывая птицей в Феникстлан,
я знаю, что теперь свободна,
что воплощаем божий план,
и что таинственно-безродна;

и что погашены счета,
и что тотально сняты маски,
и безвозвратно я не та,
не только героиня сказки;

скорее, фронтовой предел
развёртывания рассказа,
куда читающий глядел
рассеянно и в оба глаза;

но есть и в центре колыбель,
где ткутся сказочные нити,
вплетающиеся в апрель
уколами грозы в зените;

и есть сердечное окно -
впускать неведомые вести,
есть хлеб насущный и вино
для угощенья тех, кто вместе;

есть назначенье жить: для встреч,
одолевая расстоянья,
пуская в ход копье и меч,
рождая имя от названья,

чтоб из юдоли вызвать им
в свободу - по оружью братьев,
чтоб помнил каждый, что любим
в любом обличьи масок, платьев;

чтоб смог поэтому легко
идти вперёд и возвращаться,
и высоко, и глубоко
историй жизни приобщаться;

и я им летопись веду,
погоду к смене отмечая
мечом, с которым в бой иду,
мир обесславленный кончая;

метаньем настигая цель
созревшую: от пепелища -
за горизонт пустив апрель
на поиск нового жилища,

в котором царственный покой
с его насущным приложеньем,
текущим сказочной рекой
от изначалья с продолженьем,

как-будто нет ему конца
и края, кроме возвращенья
к истоку - бывшего птенца
для вселюбви и всепрощенья.