Золотая рыбка

            Сегодня отложил все дела и махнул на птичий рынок. Такой рынок, пожалуй,  найдется в каждом городе. В Питере – это, конечно, Полюстровский. Был он раньше  Кондратьевским, но для всех так и остался навсегда “Кондрашкой” или “Птичкой”...
            Трясусь на автобусе 33-го маршрута по Белоостровской улице. Это вам не Невский проспект, здесь автобусы из нашего прошлого века. Не всех берут с собой в 21-й век. Вот и  остановка “Абразивный завод Ильич”. Безмолвные серые стены корпусов, почти кладбищенская тишина...  Бывает и так... Завода давно нет - его тоже не взяли в наше светлое будущее. Название осталось, но уже как память...
            В автобус входят трое: молодая мама с дочкой пяти лет и их бабушка...  У ребенка неподвижное, упрямое лицо и надутые круглые щеки. Первой этого не выдерживает мама, длинноногая крашенная блондинка в узких джинсах...
            - Сделай нормальное лицо, а не то отдам тебя твоему папаше.
            Ребенок хмурится еще больше и крутит маленьким пальчиком у своего виска. В ответ мама делает то же самое и строго дергает дочку за куртку. Они становятся очень похожими, мама и дочь... 
            - Ха, нужна ты ему, блин...
            Блондинка запросто делится со мной впечатлениями о трудностях воспитания ребенка. Одной тяжело крутиться, никаких сил не хватит...
            - Откуда столько злости в детях... Вчера дочка снова подралась в садике, залепила жвачку в волосы подружке. Пришлось объясняться с родителями и воспитательницей. И еще, ребенок не хочет разговаривать, молчит и все...
            - Ты чего молчишь? – снова обращается она к дочери. – Что ты должна делать, ну?
            - Я должна хорошо себя вести и разговаривать, мамочка, - заученно и тихо шепчет ребенок.
            Для своего возраста она, действительно, говорит очень плохо, похоже, отстает в своем развитии. Проблемы со школой – это перспектива ее ближайшего будущего...
            - Если будешь себя хорошо вести, я куплю тебе сегодня золотую рыбку, - говорит мама.
            У ребенка впервые оттаивает и оживает лицо...
            - Правда, мама, самую настоящую, золотую рыбку? Я буду, буду... Только не отдавай меня папе. Я тебя с бабушкой люблю...
            Бабушка отворачивается в окно, у нее наворачиваются слезы...
            Молодая мама, кажется, не замечает этого. А может, просто привыкла к этому. Она смеется...
            - Вот бы иметь настоящую золотую рыбку, чтоб желания исполняла. Я бы здесь тогда не сидела...
            - Да ты всю жизнь свою рыбку золотую ждешь, Маша. Бабий век короток, -  не выдерживает бабушка.
            - Отстань, мама! Опять ты начинаешь свою песню! Сколько же можно... 
            Мы едем по Полюстровскому проспекту. За окном неэстетичная промышленная зона с  редкими вкраплениями автосалонов в стиле хай-тек. Остановившиеся еще в лихие 90-е годы предприятия постепенно переоборудуются под бизнес – центры. Радует глаз,  полюбившийся когда-то многим из нас русский авангард промышленных застроек прошлого столетия. Во всем этом и сегодня чувствуется какая-то романтика ушедшего времени... 
            Чугунная улица... Фасады домов покрыты толстым слоем копоти прежних времен так, что их желтого солнечного цвета уже не разглядеть. Начинается сталинская застройка конца 30-х годов, площадь Калинина с памятником всесоюзному старосте и развлекательным комплексом  “Гигант – Холл”.
            Мы вместе идем на птичий рынок. Он не только птичий, но еще вещевой и продовольственный. Совсем по-деревенски кричат горластые петухи и суетятся куры.  Сразу сбавили ход, смотреть на все это интересно. Продвигаемся через бурлящую человеческую реку и заходим в полумрак аквариумного двора. В этом пестром,  переливчатом и сочном царстве красок легко заблудиться. За стеклами аквариумов в огнях радужной подсветки мерцает вода, поднимается пузырьками воздух. Среди них плывут таинственные  акульи барбусы,  голубые дискусы, жемчужные гурами, леопардовые данио и горбатые скалярии. Стайками резвятся светящиеся неоны и симпатичные усатые сомики. Это сказка и сладкий обман для  непосвященных,  надежный  рынок у предприимчивых людей. Вот и золотые рыбки. Помогаю своим новым знакомым выбрать пучеглазую вуалехвостку. У нее округлое тело с отливающей золотом чешуей и шлейф из спадающих прозрачных плавников. Она важно шевелит жабрами и бесконечно глотает воду. Девочка благодарно сжимает мою руку и почему-то доверчиво не хочет ее отпускать. Золотая рыбка, помещенная в пластиковый пакет, скоро поглощает все ее внимание. 
            - А ей не будет скучно одной?
            - Нет, теперь у нее будешь ты...
            - Да, я буду любить ее. Она ведь тоже всегда молчит?
            - Она не умеет говорить, но все видит и понимает. А еще, золотые рыбки долго живут, и ты теперь будешь расти вместе с ней... 
            Купили вместе и маленький круглый аквариум, прощаемся. Ребенок еще долго оглядывается назад, отвлекаясь на наставления своей матери.
            Теперь быстро делаю свои покупки и попутно общаюсь со знакомыми продавцами. Многие из них здесь стоят десятилетиями. Это большая часть их жизни.
            Прохожу по всем рядам. Здесь много разной живности. Есть и экзотические экземпляры: террариумные вараны, ящерицы, змеи и крокодильчики. Бойкие торговцы предлагают свой товар, дают советы и рекомендации по содержанию. В декабре, под Новый год, здесь, в ангаре, случился большой пожар. Под своей тяжестью рухнула кровля, и тогда сгорело много птиц и рептилий.
            Меня тянет к чему-то более знакомому, собакам и кошкам. Они здесь тоже совершенно необыкновенные. Со своею национальностью и придуманными на продажу  родословными, как люди. Вот они... Ушастые и лобастые, игривые и веселые, тусклые и безразличные. Стоят, сидят или спят в импортных выставочных манежах и неудобных самодельных вольерах. Часто очень долго, месяцами ждут своих новых хозяев. Их такой жизни не позавидуешь...
            Британцы, немцы, норвежцы... Серого волчьего окраса, молчаливый и могучий аляскинский маламут. Подвижные пятнистые долматины... Их изображения находили даже в раскопах древней Греции... Добродушные, лопоухие спаниели и длинные хитрющие таксы. Северные работяги лайки, всех видов и окраса. Преданные друзья человека лобрадоры, злые, недоверчивые кавказские овчарки и мохнатые тибетские терьеры. В роскошном будуаре спокойно дремлют шотландские вислоухие котята. Рядом посетителям предлагают  британских плюшевых котят. Отдают и даром, в хорошие руки, их беспородных расплодившихся собратьев. Пока малы и беспомощны – все они одинаково симпатичны, как любые дети...
            За собачьими вольерами продают меха. Здесь это неизменная вотчина кавказских народов. Ряды норковых шапок и горы черно-бурых лисьих воротников. Рядом висит огромная седая медвежья шкура с клыкастой головой и лапами. Когти на них больше моих пальцев...
            Обращаюсь к пожилой женщине. Она сидит рядом и вяжет шерстяные носки. Покупателей здесь нет, не сезон. 
            - Сколько стоит эта шкура?   
            - 135 тысяч...
            Всего-то, и можно стать обладателем такого роскошного охотничьего трофея. Не убить самому, а купить и бросить к ногам любимой женщины. Так сейчас тоже делают, даже дешевле для здоровья обходится...
            - Малхаз, тут твою шкуру спрашивают, - зовет хозяина скучающая торговка.
            Появляется бородатый, ладно скроенный кавказец невысокого роста. Настоящий джигит, походка мягкая, кошачья. Он снисходительно улыбается.
            - Ты глупая женщина, Фатима! Еще не родился на свете человек, который может купить мою шкуру... Я продаю шкуру медведя, есть шкуры волка и лисицы.
            Теперь он поворачивается ко мне всем корпусом, и уйти от него сразу уже невозможно. Малхаз разворачивает и нахваливает свой товар, умело встряхивает шкурки и дует на серебристый длинный мех. Щелкает языком, его темные выпуклые глаза алчно вспыхивают.
            Хороший товар, брат! Выбирай, тебе дешево отдам...
            Благодарю хозяина и иду прочь. Начинает накрапывать дождь. Осторожно заглядываю в свою сумку. В надутом пластиковом пакете деловито плывут полосатые скалярии, вечные черно-белые спутники моей жизни.
            В золотую рыбку я никогда не верил...