Цикл сонетов Сонеты смерти

I

Танцует в балахоне, вся в тенях,
Играет на арфе, где и струны –
Не струны вовсе, костей груды.
За музыку её всем едина пеня:

Душу уносит толи в рай, толи – ад.
Танцует, играет – улыбка без уст,
Взгляд хоть и страшен, но пуст:
Прячьтесь его всяк стар и млад!

Кто смел – танцуйте с ней, но молча,
Слова излишни, упрямство долой!
Расслабьте губы, свой оскал волчий,

Примите её поцелуй – глупый чаевой,
Отпустите дух, что внес в вас Зодчий,
Умрите и возродитесь плотью живой!

II

Умрите и возродитесь плотью живой
В мире, что как и прежде танцует:
Молодой старца в танце чередует,
Лишь только дол трясется тетивой!

Улыбки у всех никак не сходят с лиц,
Казалось бы нелепо – отдохнуть бы!
Но вновь и вновь раздается из тьмы
Музыка, не дающая телу пасть ниц.

Кто-то вскрикнул – упал-распластался,
Но тень его вознесла в порыве вверх:
Наш еще один с жизнью распрощался.

Не скучайте по нему – у него, как и у всех,
Были танцы, и, как все, он глупо улыбался.
Упасть же после стольких па – не грех!

III

Упасть же после стольких па – не грех,
Но не той тьме, что среди нас извечно
Меняет своих партнеров бесконечно,
Давая им расслабление, отдых от утех.

Танцуйте, играйте – улыбайтесь шире,
Ваши улыбки – ей утешение от веков!
Не зря смерть лелеет, одаряя, дураков,
Которых улыбчивей уж нет в сим мире.

Улыбайтесь – и она улыбнется в ответ,
Танцуйте, и будет час – станцует с вами,
Затмит собой всё буйство мира и цвет!

Она пляшет с начала мира – веками:
Её шаги и взмахи – движения планет,
Космос пустой озаряющих огнями.

IV

Космос пустой озаряющих огнями
Душ людских и мечтаний услада:
Издревле танцует с нами Геката,
Проносясь мимо-незримо тенями.

Мчится-лютует, играет, ласкает,
Улыбается, странно, но ей в ответ
Каждый склоняет голову в привет,
Глаз учтивых с нее не спускает.

Что ей ваши жизни – пустая морока,
Было бы проще без них, но тоскливо
Не видеть игру страсти, порока,

И грусть в ваших же глазах учтивых.
Глупость мудрых – вопрос без прока:
Что есть жизнь? Горе счастливых!

V

Что есть жизнь? Горе счастливых!
Сплелись все в такт общему танцу:
Богатые лорды и улиц оборванцы.
Что есть смерть? Радость унылых!

Кто есть мудрец? Вопрос без подоплек!
Кутила-жуир, живущий беззаботно,
Или трудяга, не покидающий работы?
Кто есть глупец? Глупец есть человек!

Все вместе танцуем под наше же пение,
Играя неизменно всё в прежнюю игру:
В утехах иль в труде мы ищем спасение.

Но ночь ко дню, как тот на смену утру,
Приходит без задержек, нам же утешение:
Дети, что танцем своим наши кости сотрут.

VI

Дети, что танцем своим наши кости сотрут,
Будут уж танцевать, играть и улыбаться,
Как мы досель, повторят, может статься,
Наши движения, что танцевали прежде тут.

Едино постоянство – лишь смерть!
Дети иль мы – в масках лица все:
Одинаковы – что внутри, что извне,
Разнит же нас время-круговерть.

Твой брат стоит подле, иль не брат?
Разбежались давно и не узреть его,
Встретитесь же вы у небесных врат.

Жизнь заставляет танцевать бегом.
Все бегут! Жизнь – пляска мириад,
За жизнью же смерть идет чередом.

VII

За жизнью же смерть идет чередом:
Сплетаются, кружа в общем плясе,
Та, что в белом и та – в черной рясе,
Лик в белом, лик в черном – не ведом.

Они парят вокруг нас, как мы вокруг них:
Сами сплетаем в танце пречудные узоры,
Глупо плодя пустые о вечном разговоры.
Что есть вечность? Лишь вселенский миг.

Вечный миг необъятной вселенной
Слился по жизни отчаянной тоской:
Эфемерному духу и плоти тленной.

Точат все свои движения наскорь,
Не хватает им жизни скоротечной:
Жаждут вечной утехи мирской!

VIII

Жаждут вечной утехи мирской:
Без конца театра и плясок,
Страсти и любовных ласок
Без страха прихода Хромой.

Но истина иная в сути целой!
Миром правят жизнь и смерть,
Правда: расцвет сужен тлеть –
Зреет завязь плодом спелым.

Утехи скоротечны как вода,
Страсть сгорает как огонь,
Тело – мясо и костей груда.

Посмотри-ка на свою ладонь –
Увидишь, не прилагая и труда,
Старение плоти, не проворонь!

IX

Старение плоти не проворонь,
Радуйся, живя каждым мигом!
И в конце устало, голосом тихим,
Внукам своим о доле глаголь.

И когда смерть позовет танцевать:
В танце взлети, обретя оперение,
Улыбнись и поддайся мановению –
На мирскую суету будет наплевать.

Где-то нигде будут люди как прежде,
В плясках остовом мира гремя,
Стараться плясать тише меж тем.

Но дама, своим взглядом маня,
Среди них, в странной надежде,
Танцует в балахоне, вся в тенях.