Движение 95 Студент Красные ворота

Уехал Деев на Север
И даже адрес забыл.
Увидеться — это б здорово!
А писем он не любил.

Константин Симонов

+++++++++++++++++++++++++++++++++++

После того, как грузины вывезли к известному Вору вместо него Француза, Студент окончательно расстался с Таней. Он много тренировался, купался в проруби. Однажды вечером он заехал к своему товарищу, который жил на метро "Красные ворота", тот был сыном известного актёра. Их познакомила жизнь случайно.

После армии Студент зашёл к одному пацану на Сретенку повидаться, тот занимался дзю-до, жил в центре Москвы, знал Касьянова, Касик как-то даже один раз занял у него денег, и тут же, минут через сорок ему позвонил какой-то его знакомый, напросился в гости. Он был высокого роста, в кимоно и в кроссовках, они познакомились, спросил, служил ли Студент, Студент ответил, служил, тот сказал, тоже служил, год назад демобилизовался. Они знали друг друга года три, потом жизнь их развела. Студент ушёл по уши в криминал, знакомый в веру, это разное. Вера дана не всем, она как благодать и как рок, иногда из-за веры много убивают. Настоящий пацан всегда религиозный.

Недавно бывший друг вдруг появился, увидел в Музее востоковедения стихи Студента, тоненькая брошюра в серии "Антология современных поэтов", так, ерунда, остаться живым и на свободе гораздо труднее, чем издать книгу. Он позвонил, красавец, читаю, живу там же, если забыл, запиши телефон, мимо будешь проезжать, надо пересечься. Студент приехал, они встретились. Студент мог пройти над бездной по канату с завязанными глазами без страховки со смехом, автор не нагнетает. Мы были молодые и всё - могли.

Слава яйцам! Вот опять он увидел эту квартиру между "Красными воротами" и "Тургеневской". Темный, почти черный коридор, старое большое зеркало, везде старая мебель, позеленевшая от времени медная люстра с вензелями, тусклый свет. Крутой, мажорный дом, всего две квартиры на лестнице, два подъезда, семь этажей, сталинский ампир, дедушка адмирал получал лично.

И он такой же точно, как пять лет назад, только высох весь, сильно усох, но не от плохого питания. Так усыхают непризнанные гении, больные туберкулезом и прошедшие войну старики. И седой весь, на лице морщины, изможденный, весь стал белый за пять лет, ноздри как у нутрии, тоннели кокаиниста, хотя на памяти Студента он никогда не нюхал и не кололся, лицо стало красным. Глаза выцвели, из голубых стали почти белыми, издалека прямо какой-то альбинос. Взгляд одновременно безумный и мудрый, он всегда был такой! Студенту часто повторял, открой в себе мудрость, потом сойди с ума, будет правильно, Студент так и не смог. А еще:

- Знаешь, почему мы любим смотреть эту стеклянную сиську, телевизор? Сидим и пялимся? Потому что не знаем своего собственного естественного состояния. Мы опьянены! - И еще: - Ха! Чего этот мир стоит?! Вот я, например, один из самых умных людей своего поколения, и что толку? Все напрасно! Так этот мир устроен... - Студента он тоже считал выдающимся. - Стругацкие - хорошие писатели? Они были агенты КГБ! - Возможно. Рекомендацию одному в Союз писателей дал русский кореец Роман Ким, автор популярных при совках детективов о буржуазных сволочах с Запада, он точно был агент.

Его друг, живущий на "Красных воротах" был единственный из знакомых Студента, кто в 90х сам говорил ему всё то, о чем писал французский философ Бодрийяр, его не читая. Он рассказывал Студенту про гиперреальность, и он был прав. В начале 90х мы утратили её чувство, более того, ценности дикого рынка разрушили настоящие, стали их подменой, добро и зло поменялись местами, вся Москва стала один большой симулякр. Копией копий фотографий прошлого по-настоящему великого и древнего города, граблями Горбачёва как функциональной аналогией руки, на которые мы наступали. Жизнь приобрела двусмысленный и не подлинный характер. Говоря словами французского философа, войны в заливе не было.

Так называлось его знаменито эссе, опубликованное в 91м или 92м, посвящённое войне в Персидском заливе. Её жестокость действительно имели место, писал он, главный вопрос состоит в интерпретации этих событий. Можно ли сравнивать то, что реально произошло, с тем, что было показано на экране? Можно ли было назвать эти события войной? Бодрийяр считал, что ни в коем, нас всех обмануло CNN, создав искусственную реальность. Взгляд, конечно, французский, но верный! Реального улучшения жизни населения после перестройки не произошло, в бизнес пришли страшные люди, которые друг друга убивали.

В какой-то момент Студент даже хотел направить сына актёра в Движение, дать старт, помочь! Например, банки, недвижимость, коммерция...В основном все только умели зубами рвать жилы, демонстрировать бицепсы, с головой у всех была беда. Но он не пошел, отказался, больше Студент особо на эту тему и не грузился. А потом его товарищ выглядел таким ботаником, пацаны могли ему в офисе без Студента что-то сделать просто для шутки, как Мише Банкиру, например, сливку, схватить за нос. Нос захватывается между согнутыми указательным и средним пальцами и сжимается, получается синяк на кончике носа, похожий на сливу. Или смазку, пятернёй по лицу сверху вниз, включая глаза:

- Смотри цветные мультфильмы!

Это же только когда надо, все были такие правильные, или в кино про бандитов. А так...Часто делали, что хотели, в Движении понимали только силу. Поэтому первое правило Движения, умей молчать. Если требуют ответ, скажи:

- Я подумаю. - Не говори "нет", неправильно поймут, на зоне могут и опустить.

А каким было ему ещё быть, если добровольно с детства всё, что он делал, это читал книги, не снимаясь даже в фильмах, хотя это было только руку протяни, отец актёр. Роль Бананана в "Ассе" должен был играть именно он, но не стал. Или хотя бы позволить себе просто закончить институт, он учился в Историко-архивном, он не закончил. Когда в армию шёл, родители ему все сделали, он служил в двух шагах от дома, заносил маме по воскресеньям огромные сумки с армейскими продуктами со складов вооружённых сил. Потом залетел, поспорил с начальством, назвал полковника жабой, с блатного места его выгнали, дали пять суток губы в Алёшинских казармах, вмешался полковник Сидоренко. Мама с отцом сказали:

- Хорошо, ты ничего не умеешь! Пока мы живы, мы будем о тебе заботиться. Потом как же ты?

Его сослали дослуживать на Крайний Север сержантом ВВ, заключенные называли его Солдат-Луна за круглое лицо и доброту, он был действительно добрым. Он вернулся, демобилизовался, стал читать, книги разбили ему жизнь, жена ушла из-за этого. Он жил по классике! Старался вести себя на улицах Москвы как герои Достоевского и Толстого, какая женщина это выдержит? Он жил в своем мире и для себя.

Он ругался с мамой и тётей каждый вечер так, что слышно было на первых этажах, в 90-х там в вестибюле почему-то стояли огромные вазы с цветами, элита кино чувствовала себя нормально. Половину дня он якобы учился, вообще прогуливал, институт был на той стороне Садового кольца, половину занимался эзотерикой, сокровенным. Он был продвинутый, читал Библию, "Тайную власть", гадал по "Книге перемен", все сходилось, научился по самоучителю переводить со старояпонского в основном правильно и по смыслу. Будучи католиком, помогал какому-то православному батюшке составлять церковные каталоги, один раз Студент приехал в эту церковь, они как раз отняли у одного черта машину, заводили с проводами напрямую. Пытались продать её священникам, те не купили. Во дворе церкви Андрей, его звали так, часами занимался кунг фу и каратэ. Это у него было.

Каждый день он вставал в час Тигра в три часа ночи и тренировался. Стукался с деревянными манекенами, пока не падал от одурения, потом отжимался. Сам кроил и шил себе и друзьям по команде тренировочные кимоно и халаты, упражнялся с мечами и серпами. Это тоже была его вера. Скиф посмотрел на него:

- Ну-ка ударь в воздух? Одно движение! - Скиф был профессионал, как только спортсмен делал один шаг, один удар рукой или ногой, видел его уровень. Мастеров спорта Борис не переделывал, только тренировал, направляя в нужную им сторону, тренер всегда нужен, если кто-то решил тренироваться. Души пацанов Скиф вообще не ломал, в темноте Движения они горели ярче всех костров, только кости. Андрей показал так, так и ещё вот так, ну?

- Мозги не трахай, - сказал Скиф, - это всё балет. Давай поставлю тебе боковой, чик слева в голову и амба! Надо будет противника только на этот удар вывести. - Это был Скиф, отступай, мотай, тяни его, потом бам! Так же он мог и из пистолета.

- Но это не на мастера, - сказал прилежный домашний теоретик.

- Конечно, - сказал Скиф, - а зачем? Мастеру ты не нужен, он тебя не тронет. Это чтобы на бензоколонке не объяснять всяким быкам, кто ты по жизни, а просто сунуть. - У Скифа был свой мир, и он мог его защитить.

Один раз кто-то кинул Андрея на Кузнецком, там стояли торговцы книгами. Его шваркнули на ксерокопию индийской йоги, заплатил, не дали, он стоял и запоминал лица, продавцов было слишком много. Потом обратился к Студенту, позвонил:

- Приезжай? Пожалуйста!

Ну раз пожалуйста...Студент заехал на точку, там был покойный Руслан. Как они тренировались, тяжи из Дагестана? Два раза в неделю, остальное время совершали эпизод за эпизодом, трясли квартиры в Москве, двигались. Студент сказал ему, садись, поехали, меня подстрахуй, мало ли что, это же не АБВГДЕйка, гостиница измайловских, я там никого не знаю, ни разу не был вообще, метро "Кузнецкий мост", дело было у станции метро. Студент когда-то взял у Андрея книгу Брюса Ли, Руслан попросил, то ему дал ему. Сказал:

- Я знаю, что ты в этом разбираешься больше, чем я! - Дагестанец был доволен. А что мы тогда в этом разбирались, вид один! Маваша, йока, уракен, знали только названия. Не знали, чтобы заниматься кунг фу и каратэ, надо перестроить мышление, иначе будет спорт. Это сложно.

Приехали, нет никого, не стоит тот ебун, который его кинул! Ростик для вида походил в кожаной куртке и кепке между рядами, пока не приехал милицейский патруль, щеки понадувал, к торговцам даже не подходил. Студент спросил, кто крыша? Говорят, центровые, пугали таинственными именами Губа и Коля "Бес", мы знали, они таганские. Один раз кто-то из перовских проиграл недалеко от "Кузнецкого моста" в автоматы, отказался платить, приехало столько народу, мама не горюй, полный состав основной команды посетителей ресторана "Закарпатские узоры" на Таганке. Рассказали Бате, он смеялся, говорит, они вообще везде ездят по всей Москве.

На "р" пацаны у метро ни с кем не переходили, оставили полиграфистам номер телефона, кто не отдал нашему товарищу книгу, пусть лучше сам позвонит, дали шанс и уехали. Студент увидел, Руслан в горе, выписать никому не получилось, зря дёрнули, Студент повёз его в ресторан "Аркадия" пообедать, ресторан был недалеко. Заказали солянку и пельмени, солянка там была хорошая с сосисками и чёрными оливками, на второе свинина в горшочке, взяли бутылку водки у официанта и сок. Бухнули, вставило, все звуки сделались громче, краски яснее, мысли чётче. Они с Русланом о чём-то говорили, даже кричали, посетители поворачивали головы. О чем точно, уже никто не помнит, что-то про Движение, про пацанов в образе. Самая тема была в 90х красная ртуть, торговать ей хотели все. Руслан скрёб небритый подбородок, он по жизни был в несознанке:

- Дарогой! Не нашли этих уродов, не вопрос! Я для тебя сделаю все, только позови, позвонят, отрихтуем! - Историю ту вскоре забыли.

- Счастлив ли ты? - спросил Андрей Студента.

- Счастлив ли я? Ты зафраерился, тема какая-то не пацанская. Я - боевая единица, пацан, достаточен сам в себе, так сложилось. Всего я тебе все равно рассказать не могу. Про меня спрашивай, отвечу. Не надо - про Людей, не мои секреты... - Про Воров в законе, то есть. Он замахал руками, упаси бог!

Студент подумал, реагирует слишком эмоционально, наверное, нервы. Сейчас в Москве многие стали сильно не в себе. Элементарной выдержки нет, поднимают намёк с пола, принимают за вызов, реагировать хотят непременно. Настоящий урка, если ты на него закричишь, рассмеется тебе в лицо, это нормально, какой спрос с фраеров. В штрафбатах на Дальнем востоке заключённые с ножами во Вторую мировую в одиночку брали японские пулеметные точки. Плавали, правда, плохо, на Тихом океане многие потонули.

- Нормально живем! Всё ровно. Деньги давно вложили и отбили, в Грецию езжу отдыхаю, там все дёшево. Язык только трудный, выучил почти, конечно, не литературный, базарный. Литературный почти невозможно, сами греки не всё читают. Музыку их люблю, сиртаки. Искусство, картины, горы-воды. Сделал постоянную визу, нет проблем, подал на гражданство, потихоньку тренируюсь. Да в нашем с тобой возрасте перспективных не бывает! - Про дробовик, что был тайком куплен им на границе с Турцией и спрятан в сейфе в стене, Студент промолчал. В той стране всякое бывает. Андрей с силой всплеснул руками, папа актер:

- У тебя всегда было много женщин!

- Да, - сказал Студент. - И долгов.

- Дальше? - попросил он.

Он рассказал. У братвы была общаковая квартира в пригороде Афин, дача. Из расселин в скалах, окружающих дом, сочилась влага, зеленым ковром расстилался мох. Облака вперемежку скользили вдаль по небосклону, то чернели, то белели. У входа в компаунд зеленели сосны, весной с апреля розовела слива, всё дышало величием и благоуханием. Можно было отдыхать, жить спокойно, не боясь ни бурь, ни дождей. Даже ливни там были другие, смягчали ярость блистания древних руин, пройдут и опять на глади моря изумрудными бликами играет солнце. А горы! Вздымались к небу как трезубцы, южные были видно прямо из их окна. У их подножья расходились вереницами луга во всех цветах радуги. Местность была удобная, чтобы предаваться размышлению, греки народ степенный, спокойный, любят уединяться, Студент и стих такой написал, "Полустанок в Южных горах". И хорошо простреливаемая, с крыши как на ладони были видны все подходы к подъезду, безопасно. После событий с Солоником власти стали русских шерстить, квартира попала под санкции и по решению суда была реквизирована.

- Знаю, знаю! - вскричал Андрей. - Ты поэт! Вот, думаю, чего не бывает? Во всем промысел Божий.

- В саду восковые вишни, - продолжил Студент, - финики большие как куриные сердца, груши заячьи головы. С похмелья едим абрикосы, персики, они небесное вино, сок течет! А арбузы какие? Мед! - В Греции целая культура еды, страна-то аграрная, много крестьян, молоко парное, свежий сыр, правда свежий, греки много едят сыра и йогурта. Одежда у них так себе, приходилось покупать в немецком магазине "Метро" в Варибоби. Дорожает, правда, страна, сейчас там все считают деньги. Разговор скатился на бытовые темы. Потом Андрей сказал:

- А я тут недавно видел сон! Что я попал в какую-то дивную страну и разбогател. Там было большое озеро, на нём какие-то люди, озеро - волшебное. Одни охотились на диких гусей, другие ловили рыбу, третьи сушили соль.

- С Людьми мир сахар, без Людей соль, - быстро сказал Студент.

- И хурма там была с золотыми боками, такая, знаешь, как раньше на "Цветном" на рынке, с четырьмя дольками. Помнишь, вы у азеров отнимали?

- У всех отнимали! - сказал Студент. - В том числе у азеров. Потом пришли от Деда (от Штурмина), мы рынок охраняем.

- Стройтесь сколько хотите, - сказал Батя. Его жиганская кровь стала закипать.

- И ты там был в том сне, только странный какой-то, грустный. Что ты делал, я не заметил. Что-то мне объяснял.

- Я тогда еще там какому-то азеру по яйцам дал, который на льду стоял, раскорячив ноги за то, что борзый, - сказал Студентом.

- Помню! - оживился Андрей, потом опять впал в депрессию: - Но от того, что во сне видел себя богатым, наяву не разбогатеешь! - Так страдают иногородние в Москве, люди без опоры, без стержня и без завтрашнего дня. Либо те, кто устал жить, кому скоро на тот свет, полная безнадежность и уныние. Про бывшую жену Андрея Студент спрашивать не стал, сказали, она в Латинской Америке. Поехала на гастроли и не вернулась, осталась там. По-нашему, предала. Может быть, ей было предназначено судьбой быть там освобожденной? Она, насколько автор помнит, всегда хотела постигнуть основные законы мироздания. - Сон это сон.

- Вся наша жизнь сон, - сказал Студент.

- Как раён? - спросил Андрей, он бывал у пацанов дома.

- Новогиреево не изменилось! - сказал Студент. - Сохранился наш район. - Они говорили об этом долго.

- Ну а ты сам? - наконец спросил наш герой. - Что будешь с жизнью своей решать?- Не хотелось ему задавать этот вопрос, но он был обязан. Надо же проявлять участие в жизни друга? Даже необходимо! Жизнь не однозначна, что было, то было, почем купила, по том и продаст. Мы мёд и яд, мы плюс и минус.

Андрей весь посерел:

- Понимаешь, по Писанию мы должны идти вверх каждый год, набирать знания, в этом смысл! становится взрослее. А ты? Вот как был в 89м, так упорно и не меняешься. Пусть идет, как идет. Пусть даже хуже станет!

- Правильно, - сказал Студент, - живи как жил! Не жили хорошо и нечего привыкать.

- Я все понимаю, - сказал Андрей, - твою философию, диалог с Богом, Тора, Танах, путь к себе, не-дуальность, но закон тоже надо уважать. Даст вам, не дай Бог, завтра прокурор десятку, и будете - сидеть.

- Десятку это ещё хорошо, - сказал Студент.

- Надо тебе подумать о себе, - опечалился Андрей. - Дальше так жить нельзя! - Студент слышал, у него мама в больнице от рака умирает, дни сочтены.

- Так все уже давно поняли, так жить нельзя. Как мама? - спросил он. Как скривилось от мучений лицо товарища!

- Нет в жизни счастья никакого, никто меня не понимает, только ты. Я хочу забыть все, наконец, чтоб остановилось это в башке -

ТЫ НЕУДАЧНИК.

- Я вообще больше жить не хочу, зачем это все?! И здоровье, и нервы?! Мама?! А я просил меня рожать?! Видеть, - он обвел горящим взглядом холерика из-под изломанных бровей Каланчевскую улицу, потом стал снова смотреть Студенту в глаза по-собачьи преданно. В 2000х их квартира стоила миллион, они не продали. - Стремление к любви это стремление к просветлению! Ты же жил на Востоке, изучал! В конце концов! Ты же не такой, как они! Остальные - гангстеры!

Вообще эту фразу Студенту говорили. Закат вскрывал в Крылатском себе свои набухшие вены, наказывали одну фирму, за долги у них всё выносили из офиса, одна девочка-секретарь сказала:

- Ну ты же не такой, как все, сделай что-нибудь!

- А что я сделаю, работа, - развёл руками Студент. - Нам не платят, мы приходим. - У девушки лицо исказилось брезгливой гримасой, но она-таки справилась с собой. Сказала, она всех любит и жалеет, делает домик даже тараканам, которые у неё в квартире, кормит их там крошками, выпускает на волю. Больше всего живые существа ценят жизнь, в этом её смысл.

- Так её же, - сказал Бита, - вам оставили? Здесь трупов нет. - Ни славе, ни позору не сродни, простая жизнь продолжит эти дни. Владелец фирмы стал у пацанов её менеджером, хорошо ему не порвали клапан.

Получалось, все эти годы Андрей не только жил впроголодь, перестал по утрам делать даже зарядку, ну, были его тексты на одном сайте, потом их убрали, так ведь всё равно не платят, отец с ними развелся, женился еще раз, жил в театре, купил себе новую квартиру, пенсия матери шесть тысяч рублей, на это невозможно жить в центре Москвы, раньше их адмиральская квартира еще работала, сдавали, потом там что-то не сложилось. В 90е от денег отказывался принципиально, а сейчас и хотел бы, нет возможности заработать, он каждый день страдал и старел, ноги стали совсем тоненькие, живот как у паучка. Телефонная книга опустела, друзья перестали с ним общаться. Он остался совсем один, одиночество в Сети, живёт только в Интернете. Проблема не в том, как прожить новый день, а что он наступает, когда это кончится? Жить стало совершенно некуда, в мыслях он живёт в прошлом.

Студенту стало его жалко. Им 90е отвалили по полной программе, они их даже не почувствовали. Испания, Иберия, Амстердам, Аргентина, старались уезжать подальше, где нет наших. Казалось, Студент был одарен свыше, избран среди бесчисленных сильных мира сего, элита, всемогущий кудесник, избранник, взрослые, разбиравшиеся в банковском бизнесе, такие как Миша Банкир вручали ему свою судьбу, он был волен поступить с ними по своей прихоти и капризу:

- Проценты на проценты! - Если хотел, он мог надеть на их утомленные, изрезанные пороками лица маски горя одним своим словом, это было его оружие. Или отыскать в каждом тщательно охраняемую, уязвимую точку и вонзить острую иглу:

- Жопу давай сюда? - Многие финансисты были гомосексуальны, нижние! Им грозили, что их отдадут в руки опытнейших педерастов, они рыдали и были согласны на всё. Старинные, великолепные дворцы на побережье Средиземного моря, скоростные белоснежные яхты, скользящие у частных островов, бесшумные лимузины, летящие по обжигающему асфальту, фрахт самолетов "фалькон", доставляющих братву в Африку на сафари, так погиб Антон Малевский, прелестнейшие женщины это мира и не проститутки, с которыми пацаны плавали в гондоле по изумрудной воде каналов Венеции, всё было наше. Зелёные, розовые и голубые бриллианты фирм "Бушерон" и "Графф", знакомства в лучших массажных салонах мира, тусовки в закрытых избранных клубах Парижа и Нью-Йорка, по существу, тайных ложах, об этом пока рано, масонство есть масонство, рандеву на приватных аудиенциях у августейших особ КГБ и МВД, полковник Сидоренко знал Литвиненко, везде мы были. Американцы нас потом окрестят:

- Братский круг! - Правильному Человеку Тайванчику отказали в визе на незаконных основаниях, автор знал одного его близкого.

Вот только одевались мы странно. Белые рубашки и черные брюки, точно служащие  японской фирмы "Ниссе Иваи" или боевики якудзы. Потому, когда много лет спустя Студент смотрел фильмы Тарантино, он не особо за них беспокоился, тоже так считал, главное в Движении искусство диалога. И этот стоящий передо ним его бывший друг пребывал в его полной власти, он мог заставить его сейчас же духовно умереть как личность, развезти на базаре, невзирая на экзистенциальное одиночество в его глазах! Но он бы не стал делать это, кент светился как шар счастья из "Сталкера" и, возможно, счастья для всех. Счастливый человек всех вокруг делает счастливыми, отринув злобу и эгоизм. А несчастный - несчастными.

Своя таможня, таможенный терминал, привлекательные, модно раздетые молодые таможенницы в Раменском вечерами убивали время в наших изысканных интерьерах. Пили дорогое виски, плавали в теплых бассейнах, иногда выясняли с нами отношения, оценивающе разглядывая свежее мужское мясо рядовых накачанных бойцов, сами еле прикрытые тонкими листочками стрингов, татуировки на плечах, на спинах, брэнднэйм "братва" навязчиво был выставлены нами напоказ, таможенницы были доступны. Это сейчас почти все боятся связей с ОПГ, не дай Бог в этом заподозрят, уклончиво отвечают на прямо поставленные вопросы...А тогда! Трусы "Hugo Boss", недопитые бутылки с "Martini" и "Stella Artous", "-tous" произносится как "туа", вот такой  сложный французский язык, изысканный китайский фарфор и греческая керамика энергично старались заполнить собой тревожную пустоту таможенного терминала, все были в криминале, то и дело прорывающего пространство между участниками Движения. Пацаны, бандиты сливались в одно с парикмахершами или таможенницами.

- Ничего, ничего, - каждый подбодрял себя. - Все нормально. - И смеялся тихим нутряным смехом:

- Дуй всех! - Мы не пропускали ни одной юбки. А в нулевых никто из нас не находил в себе сил встретиться взглядом с такими же женщинами, чтобы ненароком не удвоит чувство отражения презрения к братве в чужих глазах:

- Что же вы всю страну десять лет назад не подняли? Была же свобода? Был же шанс? И за границей тоже! Что вы там построили, например, в Германии? Вы гоняли оттуда машины!

- А мы - жили. Как все! Воевали, отнимали, потом вкладывали, работали, делили, тратили деньги на себя, пороли баб, ездили с вами в ночные клубы, на вас женились, рожали и воспитывали детей! Может, думали, долго так не протянем, кто-то и не протянул. Мы понимали, этнос не тот. Не получится, как в Польше демократия, у нас всего десять лет.

В Движении тоже разные люди встречались. Березовский, говорят, был поумнее. Да, похоже, поумнее нас были многие. Иногда мы просто не верили, возвращаясь рано утром с эпизода, что можно жить другой жизнью, ночью спать, а утром вести детей за руку в детский сад. Некоторые просто её забыли, у многих в той, обычной жизни оставались друзья и родные, которые ждали и молчали. Впрочем, если надо, мы умели и жить скромно, особенно те, кого этому научили лагеря. Воровская жизнь тихая, сделали удар и на дно, это у ореховских шоу каждый день, белки-стрелки, фотороботы по всей Москве, Макса вообще на драку спровоцировали в казино и убили, Вор бы ушёл, сказал:

- Я вас запомнил! - Получать с недвижимости всего Ленинского проспекта мог тихий, милый старичок в добротном твидовом пальто из соседнего подъезда, которого вы каждый вечер видели мирно гуляющим с собакой, или ей владеть.

Вы не были в такой ситуации, как тот товарищ Студента, поверьте! Человек всю жизнь позволял другим себя опекать, нигде никогда не работал, ходил пешком гулять на Тверскую, пропадал целыми днями в театрах и стукался, а сейчас постарел, обнищал, не вписался. Ему всё время хотелось сбежать во тьму, во мрак, упасть на дно колодца, самому прекратить свой жизненный процесс, каждый день терпеть без надежды на любую перемену стало трудно. Знаете, в день поминовения на Востоке рисуют мелом на земле на перекрестке круг, в котором внутри жгут богатства, сделанные из бумаги? Бумажные деньги, дома, машины, это все превращается в невидимую обычному человеческому глазу иную форму для подношения предкам и умершим родственникам, покинувшим нашу скорбную юдоль. Так вот, одну сторону круга они не дорисовывают, открывают. И смотрит она в том направлении, где кладбище. Симулякры работают! Гиперреальность существует, где из неё выход,

РАЗОРВАННЫЙ КРУГ?

Андрей попросил:

- Дай мавашу! - Студент отклонил назад корпус, вкрутил бедро, вынес ногу. Она была на высоте на голову выше головы его друга. Тот быстро, сказал с восхищением:

- Ноги не изменились, есть фактура.

Одно время они тренировались вместе, садились на все шпагаты, приседали сто пятьдесят раз на одной ноге, никто так не мог. Уставали стоять в стойке, увеличивали нагрузку, сажали кого-нибудь на плечи. Все говорили, какая у вас работа ногами, круговые, вертушки! Как Ван Дамм! Студент и Андрей смеялись, еще выше удерживая ногу как рамсы - в тисках. Чак Норрис писал, если хочешь поставить удар ногой, необходимо научится бить на голову выше головы противника. Скиф добавлял, и в два раза сильнее, чем в зале, если на улице. Студент и Андрей просили, чтобы их били в полную силу. Один не выдержали, ударила жизнь.

- Нет, изменились все-таки, - сказал Студент, - возраст! По мне уже попадают. - Старость начинается с ног, каждый год Студент становился чуть более медленным. Поза лотоса может отсрочить старость на двадцать лет, только колени надо закрывать одеялом, когда суставы раскрываются, туда проникает холодный воздух. Эта поза стала обычной для Студента, в ней он припадал к стеклянной сиське, часами смотрел телевизор, на балконе поставил тарелку. В лотосе главное прямая спина, сидеть с прямой спиной, отдыхают почки. Восточная медицина, кстати, и мужские яички называет внешними почками. У друга Студента были синяки под глазами, ему надо было начинать следить за спиной.

"Может, он на более высоком уровне совершенства?" - подумал Студент. Так индусы из высшей касты убивают людей и животных без чувства вины, давая им возможность где-то в другом месте благополучно переродиться, более глубокий уровень общения. Он хотел как крёстный отец, положить Андрею руку на голову, но раздумал, благословения тот не просил. Не коленом же ему в лицо на поражение.

- Этот великолепный вечер сегодня для нас, - сказал Андрей, - бессмертный и святой. Не мешай! - Это был какой-то понятный только одному ему диалог. Как-то даже посветлело его лицо, разгладились морщины, глаза засверкали, желваки вздулись. Он сказал это как в трубу, все тело забилось в судороге, у него свело икры, хоть за большой палец тяни вверх. На минуту московский Бодрийяр выпал в параллельное пространство, обретя вместе с эти радости утешений! За все те муки, что он отстрадал и вытерпел. Судьба сыграла с ним краплёными картами.

- Теперь ты во мне! Поймал код. Я ведь все время тебе и завидовал, и тобой гордился! Не знаю...Не могу сказать точно. Все это время часто за тебя думал. Злился! Негодовал! Даже был готов тебя убить. И не мог выбросить из головы одновременно...А, - тут его голос вдруг стал нормальным, - еще было прикольно, как ты после концерта в консерватории помочился музыкантам в скрипку. - "А Манерный в Нью-Йорке в ресторане на банкете в кадку в фикус, насмешить Вора", - подумал Студент. - Просто взял, остановил на лестнице у столовой средь бела дня, отнял, расстегнул, вынул и насцал туда! Я зауважал тебя за это! Вот, - капли пота струились по его лицу, оно снова сморщилось, - это самое верное слово, зауважал. Я почему тебя в Аргентину не провожал, не пришёл, - Студент одно время жил в Буэнос-Айресе, - если бы я тебя не уважал, все нормально, я бы пришёл, а то я зауважал, но не поддерживал твое мировоззрение, поэтому не пришёл. Мне хорошего, приятного сказать тебе было нечего, а врать я не хотел. - Он рукавом халата вытер рот. Стали видны его бледные, тонкие, почти детские розовые кисти, жест был изящный, лучше него пальцевал только Манерный. - Ты мне обещай, если что...Никому про эту нашу встречу! - Слова его падали вниз каплями ртути в красную пыль круговорота того дня.

Старый друг повернулся спиной ко нему, он был в красном халате, у которого во всю спину был дракон, сделали, отменно, азиаты хорошо вышивают золотом, одним движением Андрей скинул его, он был совершенно голый! Представляете, ничего под низ не надел. Хорошо Студент знал, его мамы не будет дома, не стал покупать у станции метро ей цветы. А то получилось бы совсем ненормально, товарищ голый, а Студент с цветами. Тут только Студент увидел, какой он худой! Он каждый день пахал по два часа, худой по-здоровому, а товарищ по-больному.

Его кожа пожелтела, обвисла, ноги в коленях стали подагрически согнуты, ногти не стриженные, как у демона, в сантиметр длинной, мало не покажется, загнутые, желтые. И живот! Сала почти нет, а мамон - висит. Как у ребенка, опухшего с голодухи в Бухенвальде, Студент чуть не прослезился. Ни хитростей, ни зла он по отношению к Андрею не замышлял, с миром пришел, никто не застрахован от неожиданности.

- Давай чаю попьем, - робко спросил Андрей. Он ещё больше постарел за этот вечер. Выполнил миссию, которую надо было сделать. Развязал или, наоборот, завязал кармический узел. Утром Студенту надо было лететь в Грузию, покупать там дом для Человека, тот дал ему сорок тысяч долларов, нашли один старый на Авлабаре в Тбилиси почти в центре. Но до завтра еще надо было доползти. И Оксана ждала, послала СМС "ты ко мне заедешь непременно", как он к ней поедет в таком состоянии?

- Ты, - решительно сказал Студент, - ты оденься? Увидит кто, нас неправильно поймёт. Андрей вытащил откуда-то джинсы, влез в штанины, застегнул, заправил в них майку, он всегда майку в джинсы заправлял, наверное когда-нибудь перед Богом за это ответит, и решительно налил им чая, халат он надел сверху. Студент допил чай и ушёл, и правильно сделал. Андрей слышал только, как хлопнула внизу дверь. До "мерса" Студент дошел сам не свой. Прямо из машины позвонил пацанам, Москва город маленький. Голос из трубки выслушал, ответил, успокоил надежно и знакомо, это был Большой:

- Брателло! Чё ты, как ты, с кем ты, де ты? В сауну подъезжай, потрещим? Завтра отвезу тебя в аэропорт, рамс вывезем. - Выезжая со стоянки, Студент заметил, на него посмотрела собака. В ее взгляде не было ни ненависти, ни борьбы.

Он ехал по Садовому в их бани на "Новослободской", махнул поворотник левой рукой, взял вправо к обочине чуть резко, сбоку загудели. Перед его глазами стояла  картина, покрытое сетью морщин шестидесятилетнего человека тридцатилетнее раньше молодое лицо, все в слезах, зажмурившиеся глаза, седая копна, говорит, словно соло играет на трубе. Саксофонисты приобретают такое выражение, когда уходят в импровизацию, в им одним доступную на Земле модальность, где нет разделения на хорошее и плохое, черное и белое, мужское и женское, прекращается мышление, музыкант впадает в промежуток между первой и последней мыслью, туда за грань. Наверное, это ощущал, когда писал свои картины Леонардо да Винчи, великий гений почти во всем. Теперь Студент понял, почему ему утром выпала у гадалки на Арбате при гадании на него карта таро "Отшельник", она покачала головой.

- Ты скоро встретишь человека, который ушёл от мира и больше не вернётся! Счастье. - Больше она не сказала.

Значит, действительно он доставил Богу счастье? Блаженны нищие духом? И все эти годы Господь ждал, пока они встретятся? Может, надо отложить полёт в Тбилиси?Вежливо отказаться, остаться с ним на пару лет пить чай? Больше не поручат, и бог с этим?

конец эпизода