Духовный кремень - сщмч. Иларион Троицкий - 2

ФОТО: Архиепископ Иларион (Троицкий). Соловецкий концлагерь. 1929

+
В праздник Успения Божией Матери  в Успенском соборе  Московского кремля торжественным богослужением  начал свою работу Поместный Собор Русской Православной Церкви. Архимандрит принял в нем самое деятельное участие. Всем запомнилась  его яркая речь  в защиту патриаршества: « Зовут Москву сердцем России. Но где же в Москве бьется русское сердце? На бирже? В торговых рядах? На Кузнецком мосту? Оно бьется, конечно, в Кремле. Но где в Кремле? В окружном суде? Или в солдатских казармах? Нет, в Успенском соборе. Там, у переднего правого столпа должно биться русское православное сердце. Орел петровского, на западный образец устроенного самодержавия выклевал это русское сердце, святотатственная рука нечестивого Петра свела Первосвятителя Российского с его векового места в Успенском соборе. Поместный Собор Церкви Российской от Бога данной ему властью поставит снова Московского Патриарха на его законное неотъемлемое место…». Авторитет преподавателя духовной академии был столь высок, что и его кандидатуру выдвинули на избрание в Патриархи. Божиим промыслом на патриарший престол взошел святитель Тихон, а его верным помощником становится архимандрит Иларион. «Начался, – пишет не назвавший себя автор биографии святителя  (СПб, 1997), – путь сего избранника Божия на Голгофу вместе с Патриархом, с Церковью, с Россией».         

В 1919 году архимандрита Илариона арестовали и три месяца держали в Бутырской тюрьме. 25  мая 1920 года он был хиротонисан патриархом Тихоном во епископа Верейского, викария Московской епархии. В 1921 году владыку вновь арестовывают и ссылают в Холмогоры Архангельской губернии, в один из  первых и самых страшных концентрационных лагерей.

Духовный настрой епископа Илариона накануне этого ареста  прекрасно передал в своем «Дневнике москвича» Н.П.Окунев: «На Страстной неделе тянуло в церковь. Несколько раз ходил в Сретенский монастырь.  Привлекал туда епископ Иларион, не своим пышным архиерейским служением, а участием в службах в качестве рядового монаха. Однажды (за всенощной со среды на четверг) он появился в соборном  храме монастыря в простом подряснике, без панагии, без крестов, в камилавке, и прошел на левый клирос, где и пел всё  что полагается, а затем вышел в том же простом наряде на середину храма и проникновенно прочитал канон, не забывая подпевать хору в ирмосах. Прочитавши канон, запел один «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный». Ну! Я вам скажу, и пел же он! Голос у него приятнейший, чистый, звучный, молодой (ему 35 лет), высокий. Тенор. Пел попросту, не по нотам, но так трогательно и задушевно, что я, пожалуй, и не слыхивал за всю свою жизнь такого чудесного исполнения…»*

Возвратившись в 1923 году из Холмогор, владыка Иларион вступил в решительную борьбу с так называемым обновленческим  (пробольшевистским) церковным  расколом. «Трудно было придумать для Патриарха Тихона  лучшего помощника, чем епископ Иларион. – пишет А.Э.Левитин-Краснов, – Великолепный, пламенный проповедник, умевший говорить просто и эмоционально, ревностный служитель алтаря, владыка Иларион пользовался огромной популярностью среди московского духовенства и буквально обожанием народа. Самая внешность – богатырский рост, белокурая борода, иконописные черты лица – импонировала своей величавостью, строгим изяществом, своеобразной картинностью. «Вот настоящий русский святитель» – невольно приходила мысль каждому, кто видел Илариона». Он выступал на открытых диспутах против обновленческого лидера Введенского и наркома просвещения Луначарского – и всегда  побеждал, доводя противников до безсильного бешенства. По воспоминаниям писателя Варлама Шаламова, отличительным признаком его речи была несокрушимая уверенность в евангельской истине, что действовало на людей безотказно и глубоко. Понятно, что такой человек вызывал у большевиков неистовую злобу. Святителя Илариона вновь арестовывают. На этот раз его отправляют в Соловецкий концлагерь. Накануне ареста владыка был возведен в сан архиепископа.

Вот каким остался священномученик в памяти одного священника, его соузника по лагерю: «Архиепископ Иларион – человек молодой, жизнерадостный, всесторонне образованный, прекрасный церковный  проповедник, оратор и певец, блестящий полемист с безбожниками, всегда естественный, искренний, открытый; везде, где он ни появлялся, всех привлекал к себе и пользовался всеобщей любовью… За годы совместного заключения являемся свидетелями его полного монашеского нестяжания, глубокой простоты, подлинного смирения и детской кротости».

Такая характеристика  доступна ли  нашему уму и сердцу? Что есть подлинное смирение? Мы ещё можем представить и простоту, и детскую кротость. Но как сохранить жизнерадостность в концлагерном аду? Отвечает владыка: «По опыту могу сказать, что не напрасно при постриге монашеском постригающий, взяв рясу, глаголет: «Брат наш (имярек) облачится в одежду веселия и радости духовныя, во отложение и попрание всех печалей и смущений от бесов, от плоти и мира находящих, во всегдашнее же его о Христе веселие и радование во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Впрочем, это вовсе не значит, что инок никогда не скорбит. «Скорби  у монаха бывают, –  поясняет далее святитель, – но самое его решение усугубить бодрствование над собою всегда сопровождается радостью духовной». Именно эта неизреченная  радость изливается у владыки** во внешнюю жизнь, сколь бы тяжкой жизнь ни была.
* Москвичи приходили специально в Сретенский монастырь, чтобы послушать епископа Илариона. Известность его стремительно росла. Владыка полюбился церковному народу.  Недаром в те годы москвичи называли его не иначе, как «Иларион Великий» или «Новый Златоуст»
** Здесь, пожалуй, уместно  напомнить  о том, что имя Иларион в переводе с греческого означает: тихий, радостный.

Начало см.:
http://www.stihi.ru/2013/05/23/10687

Окончание см.:
http://www.stihi.ru/2013/05/25/2238