Ещё надеются

Глухая улочка, и посреди колодец,
Качается ведро на старом «журавле»,
А во дворе у деда рыжий иноходец…
Вдруг это всё припомнилось недавно мне.

И смех девИчий, и перебор гармошки,
И дробь видавших виды сапогов,
А кто постарше, сидели под окошком
И гнали прочь куривших мужиков.

Теперь не сеют рожь, не жнут пшеницу,
Стоит заброшен дедовский верстак.
И у людей другими стали лица…
Что ни мужик – то импортный пиджак.

Сын в гости пригласил отца и мать, и деда,
Машину заглушив у стареньких ворот.
Он в городе спешил успеть к обеду.
Когда все в дом вошли, у стариков открылся рот.

Дивились, рады были, хорошо поели,
Оторопели от таких щедрот,
Вот только песен за столом не пели
И дом весь обошли, не закрывая рот.

Когда приехали к себе, домой,
Как будто пуд свалился с плеч,
Стыдясь, смеялись над собой,
Что перед сыном сразу потеряли речь.

Что сыну в радость – то горько матери с отцом:
Кто сменит их в крестьянском деле?
Здесь был завидным парнем – молодцом,
А там, среди крутых, наверное, заметен еле-еле.

Вопрос отцов не прост, тревоги гложут,
А разобраться с ними не хватает сил.
Надеются: придет тоска по дому, по земле-она поможет...
Отец, прощаясь с сыном, к родному дому пригласил.