Пабль и Мари

Её называют Мари, а его - Пабль.

Ей - сорок два. Он уже повстречал сорок восемь.

Они очень любят южную, теплую осень.

Только он - октябри, а она обожает сентябрь.


Она говорит: "Надень потеплее шарф".

В сумку кладет приборы, глинтвейн, посуду.

Она не боится, что он подберет простуду -

просто не хочет, чтоб мерзла его душа.


Он, выходя во двор, говорит: "Бог!

За что ты послал эту женщину в мой дом?

Раньше все было легко и спокойно в нем -

ныне же пол в отпечатках ее ног".


Пабль опускает глаза на тряпчаный след.

Тихо смеется, спуская лодку на мель.

Каждая нитка - проклятье Коко Шанель:

такой одевал его прадед, а, может, дед.


Бог стоит и ленивой рукой подпирает шкаф:

"Лучшие ноги печатают пол нежданно.

Ты ее любишь за каждую клетку пижамы.

Ты ее любишь и носишь дурацкий шарф."


Мари напевает мотивы Эдит Пиаф.

Бог на лужайке делает вид, что спит.

Странная женщина, словно какой-то магнит.

Он по сравнению с нею совсем Голиаф.


Она говорит ему: "Пей глинтвейн неспеша".

И греет ладони дыханьем, как любят дети.

Она не боится, что резок осенний ветер...

Не хочет просто, чтоб мерзла его душа...