Помни о лифте

... Над головой что-то лязгнуло, свет, моргнув, погас, и лифт, дернувшись последний раз,
как тело повешенного - затих, мгновенно растворившись в пространстве и времени...
Первое, что проносится в голове, в подобной ситуации, никакая не прожитая жизнь,
а "поток нелитературного сознания" с ударением на букву «ё». С учетом того,
что в твоей авоське - хорошее пиво, копченая килька и другие "деликатесы",
обещавшие стать через несколько минут, долгожданной за день "едой" -
можно себе представить глубину и мощь этого потока.
 Впрочем, минутное замешательство быстро сменяется активной деятельностью
по высвобождению из плена. 10 - 15 минут непрерывной ударной работы по дверям злополучного лифта
заметного результата не приносят. Подъезд безмолвствует, видимо,
резонно воспринимая полуночный грохот (действие происходит около 10-ти часов вечера),
за происки местного маньяка разминающегося в ожидании свежей жертвы -
то ли колкой дров, то ли еще каким полезным, в это время суток, делом.
 Наконец, откуда-то из глубин кромешной темени раздается долгожданный отзвук "живого":
"Кто там стучит? Подайте голос!"
 Голос незамедлительно подается, взамен чего обещают скорую помощь.
Через некоторое время, лифт  приступает к общению с потерпевшим,
вполне, человеческим языком. Правда, язык этот - женский и,
явно, чем-то недовольный. Следуют заученные команды: "Нажмите ту кнопку; теперь эту; другую попробуйте!" и т.п.
 Промежуточные результаты этих операций с кнопками - помаргивание света и
подергивание лифта - вселяют робкую надежду на досрочное освобождение.
 Но, увы, его не состоится.
Вконец "измученный", голос отдает приказание - "дожидаться "аварийной бригады".
Опротестовать это мудрое решение, крайне, затруднительно.
 Итак, ждешь. Как справедливо заметил В.С. Высоцкий: "Ожидание длилось".
 Неожиданно, откуда-то сверху, раздается настойчивое клацанье кнопки вызова.
Решив рассеять недоумение "клацающего", кричишь: "Лифт не работает!"
Клацанье повторяется. Кричишь громче: "Не работает!"
"Понятно, что не работает!", - на этот раз, клацанье повторяется
звуком удаляющихся каблуков.
 "Крайне нелюбопытный товарищ! Даже не поинтересовался, откуда ему был Голос".
До чего, все-таки, быстро постсоветский человек привыкает к ненавязчивому сервису.
 Ожидание длится дальше. Вскоре, сцена с Голосом повторяется.
Теперь, после третьего вопля: "Не работает!" - доносится удивленный возглас:
"Не работает? Надо же! А че это с ним?" Шаги - вниз.
 Удивление и последующее раздражение от нелюбопытства населения
сменяются легким нервным расстройством. Так что, от оказания посильных
информационных услуг лучше отказаться.
 В процессе дальнейшего ожидания замечаешь, что время
во тьме замкнутого пространства, ведет себя каким-то вызывающим образом
- то тянется, как "бубльгум"; то втягивает куда-то, не выпуская обратно -
как гигиеническая прокладка.
Начинается, едва ли, не жизнь после смерти. Чувствуешь себя, немно-о-о-жечко!,
Н.В. Гоголем. Уж ему то, говорят, хорошо было известно,
что за веселье находиться живым в гробу. Впрочем, он то (pardon за кощунство!),
в конце концов, помер, а ты еще жив и хочешь кушать, как это ни странно звучит.
 Поток "черных" мыслей, внезапно прерывается голосом агента "аварийной бригады":"Пассажиры есть?"
"А куда бы они на... отсюда делись?" - все, что хочется заорать в ответ...
 Выбравшись из заточения, смотришь на циферблат - прошло около часа.
Тут же, вспоминается история годичной давности, когда в ожидании "аварийщиков"
(у которых, как обычно, во время аварии случилась "пересменка") пришлось,
в течение этого же времени, удерживать пальцем течь в батарее отопления,
где (на удивление!) находился крутой кипяток.
 И, вместо благодарности, появляется желание двинуть "спасителя" авоськой по голове.
 Впрочем, он ли виноват в том, что происходит? Просто, по чьей-то недоброй воле
каждый из нас оказался заложником. Заложником каких-то параллельных миров, где,
вопреки законам геометрии - параллели никогда не сходятся.
 Как шахта лифта и лестничный пролет.

P.S.  Так что, "помни о лифте"! Но не забывай о лестнице. И пользуйся...
        чем-нибудь одним...

1996, Лифт.