Капитану Виктору Попову

Май. Сорок третий. Капитан Попов
взял чашку чая. Вышел из столовой.
Сел на скамейку, ту, что сто веков
в сирени утопала вечно новой

аэродрома полевого на краю.
Он лётчик-истребитель, мать твою...

На гимнастёрке капитана ордена,
медаль (главнее нету!) "За отвагу".
Она за - будь ты проклята война! -
два месяца боёв. Ту передрягу

сорок второго, лета, не забыть.
Он покидал кабину, чтоб промыть

горящее лицо водой студёной
и бросить в рот кусочек гарбуза,
сняв шлемофон, всего на пол-часа.
Там не было сирени. Были клёны.

У капитана волосы, как рожь.
О чём молчит он, сразу не поймёшь.

Ему за тридцать. Дюжину из них
он в армии. На финской ранен. Выжил.
На этой с сорок первого. Троих
за битого такого можно... Выжег

надежду в сердце. Бог что даст, приемлет.
Он не сгорит и не воткнётся в землю.

Ему пока не ведомо про это.
Спокойно и задумчиво лицо.
Тепло от чашки с чаем. Снова лето.
Ручные - надо ж! - голуби. Кольцо

судьбы хранит его на совесть и на страх.
Он улыбается, витая в облаках...



(19.05.2013)