Рождение Стиха

                И труд нелеп, и бестолкова праздность,
                И с плеч долой все та же голова,
                Когда приходит бешеная ясность,
                Насилуя притихшие слова.
               
                Башлачёв Александр



Ночью тревожно-бессонной,
К Музе взывал. Уговаривал.
Песенки пел о прекрасном.
Клятвенно шептал обещания:
«Приди! Дам и славы и ласки.
Появись! На руках носить буду».
Рисовал всё яркими красками.
Сотрясал воздух стихами.

Мучался. Ждал. И вот прилетела
В профиль Эвтерпа, в фас Каллиопа,
На край подоконника Эйдесом села
Соревнуясь в сиянье с луною.

Молвил фальцетом слетающим в шёпот:
«Утоли жажду строф, вином вдохновенья!»
«Подойди же скорей!» – умолял в возбуждении.
Но она лишь дразнила безмолвным томленьем.

Волком голодным к окну я рванулся.
В безумстве схватил Эрато за гриву.
На ворох листов белых в ярости бросил -
Обнажая сущность. Срывая одежду.
Губы до крови кусал острым метром!
Щёки царапал щетинистым смыслом!
Мял нежную грудь жёстким размером!
Бил по спине раскаленною рифмой!
До одури в уши кричал восклицанья!
Метафорой пот проявлялся на бёдрах.
И без прелюдий, без сладких объятий
Вставшее слово вонзал в её чресла!

Мельпомена, рыдая, просила пощады.
Но то был не я. То с катушек слетая
Билась Вселенная в родовых схватках
Сгусток Сверхновой из мрака рождая!

Терпсихора отдалась пульсации ритма,
И пошла в диком танце, кружить по бумаге.
Туда где грань страха стирает свобода.
Туда где прозренье за мыслью сверкает.
И узрев, наконец, что мы две половины:
Мы слились в одно! Мы стали единым!
Когда, Мнемозина благословила,
Союз муз и скальда на пиках Пальмиры!

А к утру распустился цветок.
А к утру загорелась звезда.
Я крепко спал за столом.
И в мире Идей Муза спала.