Белое мясо

        В один из жарких дней середины моего первого «мельничного» лета мне крупно повезло. Мельничный скотник, любитель рыбалки и заядлый охотник Николай предложил мне сходить с ним на охоту в залив. То ли это были какие-то «морские утки", то ли  чайки такие. Назывались они здесь «лысками». Охота на  лысок  - традиционное увлечение местных парней и по сей день.
         Я очень обрадовался приглашению, не смотря даже на своеобразный  нюанс: у Николая не было собаки - пропала что ли - и он предложил мне... её заменить.
        Залив, вернее, небольшой заливчик от большого Таманского оказался  очень мелководным, и это обстоятельство спасло меня не только от утопления, но и от позора: я в свои тринадцать всё ещё не умел плавать…
        Охотники заходили с берега, а собаки и мальчишки, их "заменяющие", гнали  лыску со стороны моря. Лыска снималась с воды и летела прямо на охотников. Пальба:"бой в Крыму - всё в дыму, ничего не видно". Когда дым, наконец, рассеивается, все бросаются подбирать трофеи. Охотники кричат каждый своей собаке, показывают: где, чья птица на воде качается. Тут только успевай. Ещё не известно, что опаснее: с собакой поспорить за птичью тушку, или с кем-нибудь из заменяющих ее… 
        Вернулись мы довольные: Николай - охотой, а я - тем, что остался жив, хотя и нахлебался горько-соленой черноморской воды.
        Домой притащился уставший, но счастливый: Николай выдал мне мою честно заработанную долю - убитую им (а может и не им?) птичку. Лыска была черная и мокрая, от нее не очень приятно пахло рыбой и водорослями.
        Родители с утра уезжали по делам. Обычно в таких случаях за старшего «официально» оставляли меня, но фактически они больше полагались на мудрость старого четырехлапого охранника - Джима. Обед  мама оставляла на печке, а к ужину они, как правило, возвращались.  Пользуясь выпавшей нам свободой выбора, мы игнорировали мамины борщи и сочиняли всякие лакомые оригинальности: клубнику в сметане, гоголь-моголь… Я даже как-то пробовал печь оладьи. Экспериментировал на своих родных людях, да ещё таких маленьких. Как они только  живы остались?
         В этот раз я отважился на совсем уж серьезный кулинарный шаг.  Мы с сестренкой Наташкой посоветовались и решили готовить суп из лыски. Почему-то мне пришло в голову сварить птичку целиком, и… не ощипывая. Наверное, где-то я «слыхал звон…»
         Когда «мясо в перьях», на наш с Наташкой взгляд, «поспело», оказалось, что  прав я был только наполовину. Перья "сами" выскакивали из вареной лыски, и… продолжали вариться дальше в так называемом бульоне.
         "Суп" получился оригинального черного цвета, запах – отвратительный. Вкус - до сих пор воротит. Но чтобы труды наши не пропали зря, мы все-таки эту птичку вдвоем с Наташкой одолели…
          Маленький Женька наотрез отказывался даже попробовать «белое» мясо, а мы с Наталкой из принципа мужественно обглодали пахнущие рыбой косточки. Бульон, конечно, пришлось вылить. Надо признать изысканность вкуса мельничных овчарок: ни одна из них не рискнула его даже лизнуть. Собаки нюхали эту жижу и брезгливо отворачивались: как люди такое едят?
       Сколько лет прошло, а мы - как  встретимся с братиком и сестрёнкой за "столом воспоминаний", так без этой истории не обходится.
          - Что же это  было, брат? Суп? Бульон? Или что?
          - Белое мясо.
       
        Кубань, 27 окт. 2011