Материнский портрет

Блекнет мамы портрет
Из-за давности лет.
Ты на нем молода и красива.
Богу кто нашептал,
Чтобы он испытал
Твой характер, и волю, и силу?

Школьный вальс допоздна.
На рассвете война.
Как при старом режиме, ты в белом.
Вот и кончился бал,
Опустел школьный зал.
«Все на фронт!»-               
написал кто-то мелом.
Все смешалось тогда
В сорок первом, когда
Ты шагнула с перрона в теплушку.
Краснодарский вокзал
От тревоги стонал,
И надрывно гудели «кукушки».
Что ни день - без измен
Шла на смерть каждый день.
Пять винтовок на взвод, а в лоб танки.
Что ни шаг - все назад,
Подготовился гад,
Даже в зиму напялил ушанки.
Так до волжских тех мест,
Где смертей всех не счесть,
Пропахала  без званий и чинов.
Южный фронт - Сталинград,
Здесь ни шагу назад,
Наша слава и наша кручина.
Холод, стужа в степи,
Замерзают полки.
Но куется, как меч, здесь Победа!
С кровью снежную даль
Укрывала печаль,
Заморозив оскал людоеда.
Каждый знал, что умрет,
Но стоял крепко взвод,
Умирая с отвагою пылкой.
Нет патронов, гранат,
Вот бери, друг и брат,
С зажигательной смесью бутылки.               
Грудью шли вы  на танк,
Руки мерзнут - пустяк.
Не пройдешь, гад, за Волгу к Сибири!
Люк моторный горит,
Дрогнул враг и бежит,
И «ура» по шеренге все шире.
Шквал огня по спине,
Строчкой кровь на стене,
Рядом с сердцем глубокая рана.
Переправили в тыл
Через Волгу, где был
Медсанбат полевой из Кургана.
Вот и с пулей в груди
Ты лежишь. «Подожди!
Не спеши умирать! -хирург шепчет.
-Ты вернешься туда,
Где есть воздух, вода,
Исцелят они раны, излечат».
Эх, постельный режим.
Старый поезд визжит.
В санитарном вагоне так тесно,
Что не видно тайги
И зловещей пурги,
Только запах лекарств да телесный.
Поезд рельсы грызет,
Где стоит, где ползет,
Пропуская вперед только «литер».
Перевязки в пути.
Не сорвать бы с груди
Оренбургский платок, ветхий свитер.
Подступают  к глазам
слезы. Снова вокзал,
И шинельная серость вагонов.
И видны из бинтов,
Будто сняты с крестов,
Тела наших бойцов на перронах.
Всюду боль и печаль,
И тяжелая даль.
И Байкал- всех озер в мире краше.
Здесь конечный твой пункт.
Круг ответов замкнут:
« Пусть  воют мужчины там ваши
Свою волю в кулак.
Все для фронта, вот так,
И не смей ты перечить - послушай".
Дескать, мир да любовь
И последняя кровь
Изо всех твоих ран и отдушин.
А в теплушке зимой,
Хоть ты волком и вой,
Не прибавишь тепла ни на градус.
Под киркой уголек
Сна лишал, а паек
Лишь на миг приносил тебе радость.
И сжимается грудь,
Не забудь, не забудь
Отыскать в Забайкалье ты сына.
Вот Слюдянка в бору,
Детский дом по утру,
И немая от встречи картина.
Будешь долго стоять,
Жадно воздух глотать,
Словно в сердце вонзенные стрелы.
«Это мама твоя…-
шепчет няня моя. -
Ты, голубчик, какой-то несмелый».
Мы в теплушке вдвоем
Чай брусничный все пьем.
По головке ты гладишь и плачешь.
Слабый свет в потолок,
Бросишь в печь уголек,
На работу уйдешь - это значит.
Письма мужа с тобой,
Там любовь, новый бой
И тревога с надеждой солдата...
В каждой строчке набат,
В сердце боль от утрат -
Над могилой звезда и две даты.
Почернели пеньки,
Все в тревоге деньки,
Среди лета сибирская стужа.
Тело будто в тисках,
Похоронка в руках,
Под фуфайкой приветы от мужа.
Только ведает Бог,
Кому смерть на порог,
А кому только смена нарядов.
С опозданьем на год
Военком нам пришлет:
«Муж посмертно представлен к награде».
В новогоднюю ночь
Отдохнуть ты не прочь,
 Но подруги твои что-то вяжут.
Дыма траурный креп,
Рыбий жир, черный хлеб.
Новый год 43-й куражит.
Хвойной сушью затих,
Не на шутку притих
Полустанок далекий в Сибири.
Бьют куранты Кремля,
Слушай, слушай, земля!
Сталин речь произносит в эфире.
По спине холодок,
На руках кипяток.
Метку видную год тот оставил
Враг разбит под Москвой,
А на Волге полк твой
Мат фельдмаршалу
черный поставил.
В Приазовье громят
Всех фашистов подряд,
И ликует народ с новой силой!
Пал Чернигов, Бердянск.
Мы вошли в город Брянск.
Салютует Победе в России!
 Всюду радость. Ура!
Взят Берлин - нам пора
Собираться домой.
Вызов нужен.
Но его у нас нет.
Ждали мы пару лет,
Чтоб уехать подальше от стужи.

...Вот уже не стучат
И ко мне не спешат
Моей мамы уставшие ноги.
Только будет дышать,
Мне в затылок кричать
Леденящая правда дороги.