Времена года Приложение Стихи Ивана Тверцова

ПРИЛОЖЕНИЕ

Стихи  Ивана  Тверцова – 1953

 
ОТРЫВКИ ИЗ ЮНОШЕСКОЙ ПОЭМЫ  И. ТВЕРЦОВА
«ВЛАДИМИР  ВОЛХОВ»

***
Я помню деревенский дом...
Пятнадцать лет всего мне было,
Как подружился я с пером.
Не знаю я, какая сила
Меня влекла на Влесов путь,
Но мне назад не повернуть.
.........................................................
Немало лет прошло с тех пор...
Был целый мир мой кругозор.
И в первый раз большую тему,
Страшась, я долго выбирал.
«Решенье приято... Поэму!» –
Себе я с твёрдостью сказал.

***
Да кто же Волхов? Что за парень?
Да он … Ему шестнадцать лет.
Судьбе за то он благодарен,
Что строен, статен, как атлет.

***
Кто из мальчишек не мечтает,
 как он, быть бравым моряком?
Теперь-то он пощеголяет
И клёшем, и воротником!
Он побывает за границей:
Увидит Лондон и Нью-Йорк;

Он станет очень важной птицей;
Он мира вызовет восторг!

***
И Волхов мнит себя на море:
Он грозно с грозной бурей спорит!
Но кто сильней? Кто переборет?
Его эсминец на просторе
По гребням волн вперёд летит,
А он на мостике стоит,
За моряками наблюдает,
Даёт приказ... даёт другой...
И справившись с большой волной,
Корабль атаку продолжает
И топит вражеский конвой!

Так мог Владимир мой мечтать,
Но в том нельзя ему пенять:
Где нет мечты, там пустота.
Что наша жизнь, как не мечта?!

Я сам, бывало, размечтаюсь:
На сотни лет гляжу вперёд,
Полётом мысли наслаждаюсь —
Да возродится наш народ!

***
Но в день последний до отъезда
Размякло сердце пап и мам:
Они решили, что полезно
Повеселиться дать сынкам.

И стол накрыт: бутылка водки,
Хлеб чёрный, ломтики селёдки...

***
Друзья не в шутку загрустили —
Им  не забыть улыбок милых!
Вы в силах вспомнить иль не в силах,
Как в жизни первый раз любили
Иль, может, увлекались кем?
Картинкой кажется наивной,
Как звали вы мечтой призывной
Свой идеал из книжных схем.
И как теперь вы посмеётесь
Над прежним образом святым
Или печально улыбнётесь
Над чувством юности своим!

***
Воспоминанья бесконечны.
А наши юноши? Они,
Не отнеситесь бессердечно,
Безумно были влюблены.
Ещё в их мире представлений,
Надежд, желаний и стремлений
Не рисовались «муж» с «женой».
Им более всего хотелось
Того, что вам давно приелось:
Дышать прохладою ночной,
Желать руки прикосновенья,
Слова теряя от волненья...
И не касаяся сознанья,
На самой сердца глубине,
Конечно, дерзкие желанья
В них жили, да... но только не
В их действиях... Ещё лобзанья...

***
Они с трудом договорились
Друг другу о себе писать,
Неловко и смешно простились,
Решившись руки лишь пожать.
Лишь каблуков по тротуару,
Стук энергичный и сухой,
Мне говорил о том пожаре,
Что унесли они с собой!

***
Под сводом Рижского вокзала
Друзья стоят…, посадки ждут.
В движенье деловом вся зала:
Спешат, торопятся, бегут.
Одни, волнуясь, ожидают –
Кто поспешил, кто опоздал, ;
Другие время выверяют,
Знакомства третьи начинают,
Знакомых кто-то повстречал.
Мужчины держатся буфета.
Один пехотный капитан
Тянул знакомца в ресторан.
И шпорою звенит задетой
В казачьей форме постовой,
Он взад-вперёд неспешно ходит
И провинившихся порой
С улыбкой вежливой уводит.

***
Я часто сам бывал в дороге.
Застряло в памяти моей
Отца заботы, голос строгий,
Его морщины меж бровей....

Запомнил также наставленья,
Что в день отъезда он давал;
Как я, набравшися терпенья,
В согласья знак ему кивал;
И слёзы матери любимой;
Мой детский стыд непобедимый,
Когда отец и с плачем мать
Меня спешили целовать;
Колёс глухое грохотанье;
В жаре, на верхней полке сон;
В прохладном тамбуре стоянье,
Когда на стыках бьёт вагон,
Когда он мимо проплывает
Слегка провисших проводов,
В козлы составленных щитов...
Как обнаруживал случайно
Я девушку в купе своём
И наблюдал за нею тайно,
Боясь остаться с ней вдвоём.



ИЗ КНИГИ «СИМАРГЛИНКИ»

Царевич

Подружек мне твоих не нужно,
Меня любить готовых нежно.
Моя любовь, моя весна,
Мне только ты одна нужна!
Ты ж о царевиче мечтаешь,
Меня в сердцах не замечаешь.
Хоть у тебя кошачьи глазки,
Но кроме театральной маски
Ты ничего не разглядела —
Души моей не разгадала.
Когда ж поймёшь, любовь моя?:
Царевич рядом — это я!»


К Тане

Уже мне восемнадцать лет,
Душа моя любовью дышит.
Но Таня-свет меня не слышит:
Ей дела до поэта нет.
Она проходит гордо мимо,
Не смотрит даже на меня.
И красотой своей дразня,
Мне нежно не шепнёт: «Любимый!»


Подружки Танины вздыхают,
Как будто шепчут мне: «Спеши!
Как мы собою хороши!
Что ж чувства даром пропадают?»

Как Таню ревновать заставить?
Как в ней желанье разбудить? —
Назло жестокой полюбить
Одну из ветреных красавиц!
А может, ты ночами плачешь,
О Таня? Страх свой подави!
Сама свиданье мне назначишь,
Сама признаешься в любви!


Лёд и Пламя

Садилось солнце. Было ясно.
Лишь плыло облако одно.
Что не придёшь, я так боялся —
Хотя мне было всё равно.
«Ну что, ; я думал, ; наша встреча
Не больше чем на один вечер!»
К тому же не в своей тарелке
Я был... «Всё это повторенье
Давно известного... не больше!» –
Я думал. Но с какой-то болью
Всё ждал: «Придёшь иль не придёшь?
Не помешал бы только дождь!»


Когда совсем мне стало грустно
И, стиснув пальцы рук до хруста,
Я собирался уходить,
Ты, запыхавшись, прибежала...
Защебетала: «Ах, как жалко:
Я опоздала! Закурить
Дай мне скорей!» – «Себе на горе, ;
Подумал я, ; спешила ты,
Напрасно с радостью во взоре
Себя вверяешь мне... Мечты
Твои не сбудутся... Напрасно
Ты видишь счастье лишь одно.
В душе твоей светло и ясно,
Но будет в ней, как ночь, темно!»


Летний день

От солнца не жди п;щ;ды —
Гнев страшен лучей з;л;тых!
Иду, продираясь, по пл;щ;ди
Среди людей, потом з;л;тых.

Иду среди моря голов и плеч…
Где ж ты, ветер? Где ж прячетесь, тучи?
Хорошо бы в тени прилечь
На траве прохладной… пахучей!
Вместо воздуха смог и пыль.
Как ещё живы мы, сами не знаем!
А где-то ковром разстелился ковыль,
И плоды наливаются зноем!


Человек и  море
1
День выдался жаркий и знойный...
Но что там — в глубинах морских?
И небо, и море спокойны,
И я спокоен и тих.

Глаза от солнца прищуря ,
Качаюсь на зыбкой волне.
Так ласково море, но буря
Таится в его глубине.

2
Стихии живут в вечном споре.
Обманчива неба лазурь:
Таит в себе ветры и грозы.
Обманчиво синее море —
Вместилище яростных бурь.

Обманчивы нежные розы
И девы — шипы в них и дурь.


***

Отчего бы вам грустить,
Гордые Светилы ?
Вечность трудно вам влачить
Иль сиять нет силы?
Иль как жалкий человек
Вы о вечном позабыли?
Хорошо бы вы вовек
Не погасли, не остыли!


Народные  стихи

«Кто храбрейший из армян?» —
«Всем известно: Баграмян» .
«Кто умнее всех армян?» —
«Знают все: Амбарцумян» .
«Кто хитрее всех армян?» —
«Наш пройдоха Микоян .
Интриган, политикан,
Жук навозный…, таракан».


Стихия людская

Ничто не изменило их:
Ни бури смертных революций,
Ни войны и ни гнев
Богов забытых...
Весь мир преобразился
Давно. Лишь эти люди
Живут себе спокойно
Как миллионы лет назад.
Они, как и сама Земля,
Как воздух, как трава, как лес,
Живут стихией тёмной;
Не мучают, как мы, себя
Вопросами о смысле
Докучной жизни... Да, они
Счастливцы. Да, они живут,
Чтоб есть и пить... , влюбляться,
Как все живые существа,
Плодиться, размножаться!


***

И думая о новом,
Не расстаюсь со старым.
Меня зовёт величье
Прошедшего. Туда
Стремлюсь душою. Там
Олег и Ольга... Там
Наш Святослав! Там Невский,
Донской... Там  Грозный
Иван. Там Пётр Великий,
Суворов, Ушаков....
Там Зоя — героиня! Там
Матросов и Гостелло....
Я в прошлом нахожу героев —
Источник наших сил

Для новых битв с коварным
Врагом, для подвигов
Во имя жизни
Своих детей,
Народа своего;
Во имя славы!


***

Как лев с гиенами, веду я бой
Со всеми, кто преградой на пути
Моём стоит! Не страшен враг любой —
С любым расчёт могу произвести!
Кто помнит о своих богах, тот прав:
Пред ними лишь смирю свой гордый нрав.
Пускай меня судьба жестоко гонит,
Отчаюсь ли врагам на радость? О, нет!
Я славянин, я русский человек!
А русских не сломил двадцатый век.
Жизнь — океан. Я говорю: «Плыви!
Ищи свой берег счастья и любви!»
;