сказание о зомбопришествии

до того, началАсь как движуха,
до того, как стал город скушан
тихо в нём было и глухо
город ужасно был скушен

занудливый каждый в нём житель
всегда был, повсюду печален
но вдруг вместе с, пахнущим как освежитель,
бризом .. корабль причалил

на котором во весь стройный рост
мачт вдоль, тычущих в неба бездну,
распустились торжественней роз
паруса цветом алым - любезным

прекратив швартоваться же, судно
развульгарнейшим самым чином
предоставило вдруг на суд наш,
человеческий, мертвечину.

почти триста умертвий гордо
заскрипели просевшим трапом
(в этот миг, вероятно, города
мэр из города спешно драпал)

вот на пристань шагнули сперва,
предъявив всем огрызки бород,
офицеришки, коим в ад
нужно бы, а не наоборот.

Ну а следом, почти по пятам,
Растянулась пятном матросня так,
Что за ними едва капитан
с головой в оригами смятой

еле виден в своей треуголке,
штучной выделки (не парча ли?)
и мундире, таком же, с иголки
сквозь который наружу торчали

Из раздёртого пуза кривые
Желтоватые с мясом кости
(Их в мечтах давно уже выел
Корабельный пёс – ласковый Остин)

ну а жители то а жители!
все как один, мозг имели жидкий
всё на свете вмиг позажидили
повцепились ногтями в пожитки

был лязг слышен крышек сундучьих
и шуршали, сгребаясь блузки
умертвий в то время как тучи
в переулок шагнули узкий

а один, подставлявший щекУ
другую всю жизнь, расхрабрясь
смело направился к ростовщику
заколол бедолагу, в грязь

кинул тело сквозь раму окна
а снаружи, лет дама преклонных
удирала, ворох спасая сукна,
от преследующщей колонны

шагавших левой и правой
полусгнивших отважных ребят
корабельной команды бравой,
хрипящей как трубы хрипят

ловили жителей пачками
плямкали, превращая в корм
стены домов перепачкали,
осовременив декор

стали похожи на боровов
сквозь глOтки обратно полезли
куски мяса. но вот что здорово,
и что безусловно полезно:

то, что всё, что не съели мяцо,
все огрызки и ног и рук
смогут завтра же снова подняться,
отыскать и друзей и подруг

в коллектив новый, дружный влиться
безухому с теми его же кто уши ел
безликим же - с теми, кто лица
подружиться, единодушием

проникнуться, восхититься.
ведь умертвия даже дружнее чем звери
свободней чем люди. чем птицы
а когда каждый смотрит собою перед
по глазам же ведь вижу что верит
каждый в светлое чтото верит

и к истине вера поближе
эта будет чем то, во что люди...
вон даже согласно кивает и лижет
Остин чиюто ключицу на блюде.