Приговор

          По результатам конкурса "Публицистика-2" МФ ВСМ очерк отмечен в 5-ке лучших
                (см. Люба Рубик. Проза. ру) http://proza.ru/avtor/velstran1


             Из цикла "Встречи в пути" (Наркотики)

                Опубликовано в еженедельнике "Версия",
                в газете "Уфимские нивы" 29.Х.2005 г.

   Мы встретились с Ниной в купе поезда дальнего следования. Разговорились. Оказывается, живем чуть не по-соседству, работали в одной сфере, нашлось много общего в увлечениях. Меня тогда потрясла рассказанная ею история...
                * * *

   …Майский вечер ласкал благоуханьем цветущего сада, набежавший ветерок шаловливо перебирал лепестки яблонь... Красота! В такое время из сада домой заходить не хочется, но и поужинать бы надо. Только присела, смотрю в окно: в огородике моем расхаживает чужой человек, размахивает рукой, будто что-то сеет. Выхожу, спрашиваю:

- Что за помощничек?

- А я, извините, заплутал, - и объясняет, что через мой двор хотел к соседям попасть, да калитку не нашел "на выход"... И ушел, просто исчез в миг.

   Я не придала значения этому визиту. И даже в августе, выдирая с сорняками невесть откуда взявшийся мак, не связала это с появлением того парня. Однако, он снова "заплутал", теперь уже с дружками,- в августе зашли, как к себе, сидят у грядок на корточках и что-то в марлечки макают... Слово за слово, возмущение мое приняли в штыки:

- Ты, бабка, не возбухай! Иди домой, закройся и сиди, а то мы сами тебя закроем, да так, что никто не откроет!

Грубость и мат еще более возмутили меня, но пришлось проглотить, а после ухода "гостей" исправлять истоптанные грядки. Наркоманы! Я с остервенением принялась выдирать оставшийся мак, могущий привлечь новых "визитеров".

  На следующий год снова вырос мак, не весь успела вырвать, и остались кустики под вишней. Зато наркоманы успели: какие-то незнакомцы снова хозяйничали на моих грядках! Ученая, я уже мягче подошла, наивно спросила:

- Неужели это так приятно - колоть себя? Больно же!

- Ой, мать! - заулыбался парень лет 25. - Это такой кайф! - в глазах его мелькнуло
вожделение. - Это... Это лучше литра водки и женщины, вместе взятых. Понимаешь?!

  Нет, я не понимала, я только таращила глаза, увидев "настоящего" наркомана: нет, не зверь, и убивать меня не собирается, понимания ищет...

- Что же ты, сынок, делаешь? Зачем губишь себя?

- А не могу уже, мать, не мо-гу! - с болью в голосе, но без тени раскаяния ответил наркоман. - Сел на иглу. Всё! Назад пути нет! Это ж, знаешь, мать, раз -два попробовал, отказаться уже не сможешь! - объяснял мне чернявый, как первоклашке. - Да ты не думай, мне не больно, - успокоил он меня и, как-то покорно охнув, спокойно закатал штанину. Я отпрянула: нога от паха до пальцев была в язвах, к-рые гноились и мокли.

-Во, бля, уколоться некуда...- он разочарованно закатал другу штанину, но и она была не в лучшем виде. Я горестно вздохнула и опять наивно спросила:

- А зачем в ногу? В руку разве нельзя?

Парень саркастически хохотнул и закатал рукава рубашки. Лучше бы мне не видеть этих гниющих вен, то ли  сплошного нарыва...  Я чуть в обморок не упала. Мне и до сих пор этот ужас снится: кисти, до сих пор скрытые тонкими перчатками, представляли сплошную рану - до плеча!... Но он всё же нашел местечко для укола. Нет, это не была одноразовая игла, каких сейчас везде в избытке. Это был обычный шприц, игла которого была просто воткнута внутрь.

Кореец вытащил иглу из поршня, из пенициллиновой бутылочки набрал сомнительного цвета жидкость и воткнул пряло в болячку... Смотреть на это было невозможно. Но и это не все! Представляете, той же иглой по очереди вкололись и два парня... Ну, никакой тебе гигиены, спиртика хотя бы... Только горящей спичкой иглу всякий раз обжигали...

   Я ошалело смотрела на эти процедуры и во мне все переворачивалось от смешанных чувств -  жалости, жути, презрения и отвращения, от сочувствия и не знаю ещё от чего. Тошнота подступила к горлу, и я еле успела добежать до угла дома.  Когда вся зелёная вернулась к ним, один из них презрительно сплюнул:

- Слабак ты, бабуля! - и кивнув на ворота, как мне показалось, с гордостью сообщил, словно решил меня доконать:

- А у меня и жена колется!

   Я оглянулась и вздрогнула, увидев девочку-скелет. Лицо лимонно-желтое, измятое, словно молодой старушки. В ее глазах застыла невыносимая тоска ожидания дозы, - все ведь укололись, а она потерянно стоит за калиткой и ждёт. На руках у неё вяло попискивал бледный малыш. Руки-палочки, кукольные ножонки свисали плетьми.

- Месяцев 6-7? - уточнила я, чтобы хоть что-то сказать.

- Обижаешь, мать! Уже два с половиной года! - загордился папаша. А другой объяснил:

- Пацан не ходит и ещё не говорит.

  За все это время парни обошли весь огород, из каждой хилой былинки мака измакали  соки из жиденьких стеблей в бинтики. Головки же завернули в газету и взяли с собою...

-  Да ты не боись, бабка, - вступил в разговор третий. - Мы не бесплатно: вот оставляю штатовский свитер, деньги принесу - вернёшь, - и обнажил руки в сплошных наколках и ранах. На все мои протесты наркоман грозно рявкнул:

- Базаришь много, старуха! Обижаешь. Мы люди честные.

   Пришлось покориться и взять ненужную мне дорогую вещь. Он мозолил мне глаза года два, но хозяин за ним так и не пришёл. А я свитер отвезла в дом инвалидов.  И словно груз с плеч сняла...

...А вскоре узнала, что и мой внук Виталик - тоже безнадежный наркоман... Это был шок! Не хотелось верить. Семья моего сына спокойная, положительная, не пьют, не курят, занимают высокие должности, живут для детей, для семьи. Все есть. И такое горе!

  Виталик убегал из дома на недели и даже на месяцы, прихватив из дома ценные вещи. Его искали, находили в сомнительных притонах, в подвалах, на чердаках и помойках. Отмывали, очищали от язв, болячек, чесотки, выводили вшей, откармливали, нанимали репетиторов, устраивали в престижные лицеи, колледжи. Нянчили, боялись обидеть, уделяли много внимания и любви. В новой квартире - сыну отдельная комната со всем арсеналом мечтаний любого мальчишки: видеодвойка, музыкальный центр, игровые приставки, фотоаппарат, турник, гантели. Красивый интерьер, современная мебель, стеллажи до потолка тесно уставлены книгами. В шкафу- полный набор современной одежды.

 В выходные брали его и братишку на охоту, рыбалку, путешествовали всей семьёй на автомобиле. Но мальчишка убегал от этого благополучия и уюта в грязные притоны, едва они возвращались домой.

После очередного побега отец не выдержал и побил Виталика, затем свозил в тюрьму, показав "прелести" тамошней жизни. Там уж растолковали парнишке, что ждет его, если "предок" при погонах.

Но этого урока хватило на один месяц. У него были явные криминальные наклонности и мечта жить именно такой позорной и опасной жизнью. Тогда дома попрятали в сейф ценности, деньги, что копили на новую квартиру (для него, Виталика).    Когда дома никого не было, он этот сейф булавкой  вскрыл, вытащил все, нырнул в форточку и был таков...

   Его нашли через месяц в лохмотьях, грязного, голодного. Теперь установили строжайший контроль: из школы и в школу возили на машине, брали с собой на работу, даже приходилось наручниками к батарее пристёгивать, чтоб не убегал, когда нельзя было взять с собою. Но что ему наручники? Семечки... Его как магнитом тянуло к плохому, грязному, нечестному, научился обманывать, лгать. И такое про родителей плел, когда его задерживали!.. Стыдно слушать...

   Все это не могло не сказаться на здоровье родителей. И мать надорвала сердце, и отец.  Но... Уже зная, что отец тяжело болен, зная, что ему нужен покой, Виталик, в очередной раз явившись с повинной, соблазнился лекарствами отца, укололся и "балдел",
"давая концерт", валяясь в подъезде...

Это и доконало моего сына:умер от разрыва сердца. Не смог пережить очередной позор.

   Хоронил его весь город, друзья, родные. Не было только Виталика - он был в розыске и боялся, что его арестуют прямо на похоронах.

   Горю моему не было предела, я возненавидела внука - убийцу моего сына. Казалось, явись Виталик сейчас - ну, убила бы! Позже, остыв, поняла, что Виталик болен, болен тяжело, безнадежно. И тогда решила помочь ему своим прощением, мысленным изгнанием из себя ненависти к нему. Об этом же попросила и всю родню. Но вот мать его простить уже не могла, отказавшись от 16-летнего сына, она запретила ему показываться, дабы не испортить братишку... Толкнула его к БОМЖам, в притоны. Но и как ее судить? Устала, измучилась. Хотя, может, это и стало итогом длительного  заключения сына...

   Это горе придавило меня к земле. Но мак... Чем горше мне было, тем он пышнее лиловел по всей усадьбе. Того и гляди - заявятся наркоманы. Это же они тихонько подсевали для себя зельё. Что смогла - вырвала, устала и уехала на неделю к друзьям. Было больно и одиноко.

Я не знала, что за растущий в саду мак меня могут привлечь к ответственности, хотя слышала, что это запрещенное растение. Но я же не специально его выращивала, не с целью наживы! Это был надоевший мне сорняк!

   Однако, операция "Мак" аргументы мои не учитывала. Найдя в саду несколько его хилых стебельков, милиция составила протокол. Понятые. Допрос. Суд.

   Приговор: 1,5 года условно с шестью месяцами отсрочки. В мoи-то годы - такой позор!

...Я обращаюсь ко всем. Люди! Очнитесь! Подумайте, на примере Виталика, - какое это горе родным и близким! Сколько слез, отчаяния и, главное, - невозможность вам помочь.

Знаете, мне хочется залезть на высокую башню и закричать на весь мир: "Внучок мой,  кровинка моя! Я бы умерла спокойно, зная, что ты свободен от наркомании. Сил тебе и разума!"
                * * *
… С Ниной мы перезванивались, навещали друг друга, но её переезд в другой город нас разлучил. Прошло много лет. И вот на родительский день мы встретились
на кладбище.

- Кого навещала-то, подруга?- спросила она меня.

- Да вот свата помянули. А ты?

Она горестно вздохнула:

- А я к могилам сына и внука раз в году приезжаю.

- Это внука Виталика, что ли?- вспомнила я. Она кивнула.

-  Горе-то какое! Что же случилось?

- Да всё то же. Отсидел он срок по малолетке, освободился в 27. Тут старые друзья...Короче, умер на улице. От передозировки.  Всего и прожил-то 28,5 лет…- с трудом выдавила из себя Нина и заплакала.

- Мам, ты там скоро? А то к поезду ехать пора.- позвала маму дочка. С расстройства и от слёз Нина больше ничего не смогла сказать. Села в авто и уехала.

А мне вспомнилась роковая фраза знакомого врача: «Наркоманы редко до 30 лет
доживают»...

                Любовь Селезнёва, член Союза журналистов России и Башкирии.

    НАРКО-НЕКРОЛОГ: http://www.stihi.ru/2013/11/14/4528- автор А. Цымбал

Иллюстрация взята здесь, спасибо!


                Продолжение см. в Комментарии: Причины и следствия.