Гранула графа Сен-Жермена

Многие знали графа Сен-Жермена в свое время, но и тогда никто не знал о нем ничего. Все, что о нем известно, подытожил Пушкин в «Пиковой даме»: «Вы слышали о графе Сен-Жермене, о котором рассказывают так много чудесного. Вы знаете, что он выдавал себя за Вечного жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, и прочая. Над ним смеялись, как над шарлатаном, а Казанова в Записках говорит, что он был шпион; впрочем, граф Сен-Жермен, несмотря на свою таинственность, имел очень почтенную наружность и был в обществе человек очень любезный».

Граф Сен-Жермен присутствует не только в повести Пушкина, но и в опере Чайковского «Пиковая дама» и, возможно, более осязаемым образом, чем принято думать. М.И.Пыляев, автор популярной книги «Старый Петербург», рассказывает, что приобрел однажды на аукционе нотную тетрадку с музыкальными композициями графа Сен-Жермена, написанными его собственной рукой и датированными 1760 годом. М.И.Пыляев подарил эту тетрадку П.И.Чайковскому, и она затерялась в его бумагах, так что не исключено: в опере «Пиковая дама» не только упоминается имя графа Сен-Жермена, но и цитируются его композиции среди других музыкальных цитат из восемнадцатого века.


Среди своих современников граф Сен-Жермен славился как скрипач-виртуоз. Это один из немногих фактов его биографии, которые как будто подтверждаются. Например, в 1745 году он дает скрипичный концерт в Лондоне. Ходили также слухи о невероятных алхимических достижениях графа Сен-Жермена. Сохранились довольно достоверные сведения о том, что он умел улучшать драгоценные камни, избавлять их от изъянов и даже увеличивать жемчужины. Имя графа Сен-Жермена упоминается в связи с производством европейского фарфора. Возможно, он был негласным основателем курорта Баден-Баден. Фигурирует он как директор мануфактур, как искусный изготовитель красителей и дубильных средств.


При этом даже настоящее имя этого человека до сих пор остается тайной. Лишь при конфирмации в 1712 г. принимает он имя Сан Германо (Святой Германец). До этого он воспитывается при дворе Джованни Гастоне Медичи, герцога Тосканского, и его называют просто Бамбино (мальчик). Герцог Джованни счел имя Сан Германо дурным предзнаменованием для своего питомца (Сан Германо назывался некогда город Кассино, где был подписан роковой для империи договор между императором и папой), и по настоянию герцога юноша сразу же меняет свое имя на «Сен-Жермен». Через три года после этого юный граф Сен-Жермен покидает Италию и пускается в дальние странствия. Он посетил Америку, Турцию, Персию, возможно, Индию и чуть ли не Тибет. Граф безупречно говорил на многих языках, знал турецкий и русский. Среди различных имен, под которыми он путешествовал (Монферрат, Гугомос, Альгаротти, Велдан) выделяется также русское имя Салтыков, которое граф Сен-Жермен носит, по всей вероятности, с ведома русского правительства.


Сергей Салтыков – известный фаворит Екатерины П, предполагаемый отец императора Павла. Граф Сен-Жермен тоже отнюдь не был чужим для Екатерины П. Он поддерживал тесные дружеские отношения с ее матерью, принцессой Ангальт-Цербтской, и был принят в парижском доме принцессы. Россию граф Сен-Жермен посещал неоднократно. Он присутствовал при обоих дворцовых переворотах, когда на русский престол всходили императрицы: в 1741 году Елизавета, в 1762 году Екатерина П. Именно от Екатерины П граф Сен-Жермен получает чин русского генерала, а также право именоваться «граф Салтыков» (или Солтыков). Иностранцы свидетельствуют, что Алексей Орлов, сподвижник Екатерины, один из главных участников дворцового переворота 1762 г., называл графа Сен-Жермена «caro amico» (дорогой друг) и даже «caro padre» (дорогой отец). В этой связи возникает вопрос о возрасте графа Сен-Жермена. Современников поражала внешность графа, которого десятилетиями никто не видел и так и не увидел стареющим и тем более старым. Отсюда слухи, будто граф Сен-Жермен мог быть современником Иисуса Христа. В ответ на вопросы о своем возрасте граф признавался, что очень стар, хотя выглядел при этом как сорокапятилетний. По-видимому, это объясняется диетой, благотворность которой испытали на себе те, кого граф посвятил в ее тайны.


Наиболее обоснованным остается предположение, будто настоящее имя графа Сен-Жермена Леопольд Георг и он старший сын Франца II Ракоши, герцога Трансильванского. Леопольд Георг родился в 1696 г., а в 1700 г. объявлен умершим, так как герцог Ракоши, ярый борец за независимость Венгрии, будто бы опасался за жизнь своего первенца (королевой Венгрии считалась австрийская императрица). Вот почему малолетний принц Леопольд Георг был тайно вывезен во Флоренцию и рос при дворе герцога Тосканского. Однако сам граф Сен-Жермен утверждал, что его отец умер задолго до 1710 года, хотя герцог Ракоши умер в изгнании в 1735 г., а в ответ на прямой вопрос французской королевы граф сказал, что родился в Иерусалиме. Ответ графа мог иметь свой смысл. Иерусалим ассоциировался для него с крестовыми походами, а мать Леопольда Георга графиня Амалия Шарлотта фон Гессен-Рейнфельс была внучкой английского короля Иакова П, сына казненной шотландской королевы Марии Стюарт. Низложенный король Иаков П Английский нашел убежище в Париже, в замке Сен-Жермен-ан-Лэ, так что, возможно, как раз отсюда имя, принятое его правнуком: граф Сен-Жермен. Династия Стюартов восходит к герцогам Лотарингским; именно герцогом Лотарингским был Готфрид Бульонский, вождь первого крестового похода, учредивший в Иерусалиме в 1099 г. христианское государство. Готфрид же Бульонский, по преданию, происходил от самого Парсифаля, попечению которого была вверена чаша Грааль.


Это эзотерическое предание проливает свет на таинственную деятельность графа Сен-Жермена. Его преследует Мария-Терезия, австрийская императрица, королева Венгрии, но ему покровительствует ее супруг Франц I, по происхождению сам герцог Лотарингский. Ненависть Марии-Терезии вынуждает Сен-Жермена скрывать свое истинное происхождение; хотя граф отнюдь не продолжает отчаянную борьбу герцога Ракоши за венгерскую независимость. Кажется, Марию-Терезию приводит в ярость скорее миротворческая миссия графа Сен-Жермена, его роль посредника между враждующими государями Европы. Граф Сен-Жермен предостерегает государей от страшных последствий этой вражды. Согласно воспоминаниям госпожи д’Адемар, он говорит французской королеве: «Ваше величество позволит мне напомнить о Кассандре, предсказавшей падение Трои, и о том, как ей не поверили и каковы были последствия. Так вот, я Кассандра, а Франция – царство Приама. Пройдет еще несколько лет обманчивой тишины. Но затем во всем королевстве проснутся силы, жаждущие мести, власти, денег, которые будут свергать всё на своем пути» (Изабель Купер-Оукли. Граф Сен-Жермен. Тайны королей. Москва, «Беловодье», 1995, с.60).

 Нет нужды напоминать, как актуально звучат эти предостережения в наше время. Но тут опять начинается череда загадочных противоречий. Угрозу революции граф связывает с партией энциклопедистов, которая жаждет власти; между тем издавать энциклопедию побуждает д’Аламбера и Дидро не кто иной, как их ближайший друг Гуа де Мольва, а под этим именем скрывается всё тот же граф Сен-Жермен, удостоившийся восхищенного упоминания в письме самого Вольтера, заклятого врага Католической Церкви, хотя весьма доверительные поручения католических иерархов выполняет всё тот же граф Сен-Жермен. Говорят о его связях с масонами и розенкрейцерами, но именно из их кругов исходит неприязненное опровержение: «Он не наш… Он не каменщик, а также не маг, а также не теософ». На восток графа Сен-Жермена влечет устойчивый интерес к рыцарям Храма, беспощадно уничтоженным в свое время за то, что они служили литургию по восточно-христианскому обряду, произнося: „Quoniam tuum est Regnum et Virtus et Gloria in saecula saeculorom“, хорошо известную православную формулу: «Яко Твое есть Царство, и Сила, и Слава во веки веков», исключенную римскими папами из богослужения. Эта формула по одному из преданий написана ангелами на святой чаше Грааль, которую граф Сен-Жермен привозит в Россию, чтобы она не попала в руки революционеров.


Таков мистический смысл философического сонета, приписываемого графу Сен-Жермену. Ландграф Карл фон Гессен-Кассель был потрясен, услышав из уст графа Сен-Жермена: «Иисус Христос ничто». Он воспринял это, как невероятное вольнодумство во вкусе энциклопедистов. Между тем граф Сен-Жермен обозначил Христа в духе восточно-христианского апофатического богословия, восходящего к Дионисию Ареопагиту: Бог творит из ничто, и Сам Бог есть Ничто, ибо Бог не есть нечто. Обращает на себя внимание в сонете звуковая эмблема „grain-grain-rien“, переданная в переводе соотношением «грамота-гранула». Этой звуковой эмблемой обозначается Грааль, в поисках которого или которой уничтожается алхимия, как и всякое земное знание. Так запечатлевает и высказывает тайну сам граф Сен-Жермен, умерший в 1784 г. в немецком городе Эккернферде в полной нищете вопреки всем толкам о его богатстве.


Впрочем, некоторые уверяли, что видели, как в 1833 году граф Сен-Жермен сопровождал гроб Карла, ландграфа Гессенского.
 
                Граф Сен-Жермен

                Философический сонет

Cureaux scutateur de la nature enti;re,
J’ai connu du grand tout le principe et la fin.
J’ai vu l’or en puissance au fond sa mini;re,
J’ai saisi sa mati;re et surpris son levain.

J’expliquai par quelart l’;me aux flanc d’une m;re,
Fait sa maison, l’emporte, et comment un p;pin
Mis contre un grain de bl;, sous l’humide poussi;re;
L’un plante et l’autre cep, sont le pain et le vin.

Rien l’;tait, Dieu voulut, rien devint quelque chose,
J’en doutais, je cherchai sur quoi l’univers pose,
Rien gardait l’;quilibre et servait de soutien.

Enfin, avec le poids de l’;loge et du blame,
Je pesai l’;ternel, il apella mon ame,
Je mourus, j’adorais, je ne savais plus rien.

Пытался я постичь природу в каждой сфере;
Далась мне грамота вселенной в основном;
Свою явило мощь мне золото в пещере:
Зачатье тайное в броженье неземном.

Я видел, как путем родительских артерий
Стремится в мир душа; я понял, что зерном
Зовется гранула в земле, но и в кратере
Она, готовая стать хлебом и вином.

Бог из Ничто творил. Ничто – первооснова.
Обследовал я мир и убедился снова:
Опора для всего Ничто: оно одно.

 Гармонию миров как ропотом нарушу?
Я взвесил Вечного, мою призвал Он душу,
Я верую, но знать мне больше не дано.

                (Перевод с французского)