Смысл жизни

Достойно, возможно, всей Нобелевской,
Хоть тем есть других в изобильи,
Но главный смысл жизни, по душам, мужской –
Что и как пили.
И буйные головы сносятся с крыш
Помощником столь удаленным.
Пьет бюргер угрюмый, веселый Париж
Джентльмены в смогу альбионном.
Гудит подворотня, подвал, кабинет,
Лакают в ларьках, в коридоре,
И с горя молчанья забытый поэт
Уходит в запойное горе.
Кутилы со стажем легки – горячо
На запах слетаются стаей,
И сам – пятизвездочный коньячок,
Кряхтя, кабинет глотает.
Мой друг, ну-ка вспомни, как, ловок и лих,
Летел, потирая руки, --
Чтоб выпить с друзьями одно на троих
Лекарство от скуки.
Из грязных стаканов и прямо с горлА,
Пьем в солнечный день и в ненастье,
От горечи пьем, чтоб не помнили зла,
На брудершафт и нА спор.
В нас память к спиртному – с утроб, наизусть.
В нас в каждом – бездонны колодцы.
Глотает безбожно святая  Русь
Практически все, что льется.
Конечно, спиртное -- не чай с молоком,
Его потребляют по-крупному.
К нему привыкается очень легко,
Зато отвыкается -- трудно.
Бывает – заначка и труд весь пропит,
Но, слаб пред желанием прытким,
Вливает трудяга этиловый спирт
И тормозную жидкость.
Космический старт отменен на Луну,
Программа раздулась и лопнула --
Ведь самый отчаянный  кто-то хлебнул
Ракетное жидкое топливо.
У злого недуга ты зря не проси,
Что вдруг пожалеет, отпустит –
Ведь с давних времен питие на Руси
Является признаком грусти.
Нам с этой тоскою прожить нелегко,
Бывает – так схватит за глотку,
Что и в материнское молоко
Вливаем желанную водку.
И есть в этом деле градации ряд,
И знает  практически каждый:
Когда в человеке «трубы горят» --
Вершина всеадской жажды.
Пожар не проходит, пьянит, словно дым,
Угару подобно дурманит,
Но в деле питейном всем фору дадим,
Покажем класс, братья-славяне!
И стих откровенно становится груб,
И образы лезут непрошенные –
Когда в ароматах  валяется труп,
Собачкой бездомной орошенный!
Лежит без стыда, всем тропинкам назло,
Без памяти, чувств и иллюзий,
И все, что беднягу сюда привело,
Спускает в открытые шлюзы.
Но вот восстает он, похмелье кляня,
Шатаясь, бредет  на рассвете --
В тот дом, где любила когда-то жена
И батей гордились дети.
В угаре запойном плывут небеса,
И тучка, шатаясь, виснет,
И как же, скажите, мне здесь не писать
О главном -- о смысле жизни?