Подвиги Геракла По мифам древней Греции

Предновогодние светлые ночи.
Ясные очи высоких небес,
Вы вдохновений бессонных источник
И новогодних причина чудес.

Аргус стоокий из древних сказаний.
Я замираю, внимая мечте.
Сколько ещё полуночных преданий
Запечатлею на белом листе?

В лунном сиянии снег серебрится,
Странно, с подтекстом, скрипят каблуки.
Над полыньёю от талой водицы
Клубы тумана мягки и легки.

Я погружаюсь в ночное дыханье.
В небе созвездья, мечтами лучась,
Сказку далёкую дарят сознанью,
С космосом чтоб подчеркнуть нашу связь.

Звёзды не просто так в небе роятся:
Лев, Водолей, Орион и Пегас…
Как древним грекам, до неба подняться
Пусть вам поможет ночной мой рассказ.

     Рождение Геракла

Амфитрион, муж прекрасной Алкмены,
Гнал телебоев от стен древних Фив.
Он не заметил случайной измены.
В облике мужа жену посетив,

Зевс стал отцом одного из двойняшек.
Амфитрионом зачат был Ификл,
Ну, а от Зевса родился Геракл.
Стать и характер, божественный лик –

Всё в нём потомка богов выдавало.
Сын двух отцов заявил о себе
Голосом громким. Лишь Гера рыдала.
Гера – богиня, она-то уж знала
Всё о рожденье его и судьбе.

Так поклялась хитроумная Гера:
(Ей ненавистна и мысль о дите)
- Зевса измене придумаю меру,
Буду преследовать всюду, везде

Этой ничтожной отродье, Алкмены,
И до Олимпа ему не дойти.
Зевса простить не могу за измену.
Я перекрою парнишке пути,

Тропки, дорожки. Ещё в колыбели
Смертью нечаянной будет убит.
Пусть на подушках, на мягкой постели
Вечным младенцем сынок Зевса спит.

Только у Зевса забота другая:
Сына приблизить к великим богам,
Средства любые его не пугают,
Всякий помощник ему и слуга.

Если сын смертной, младенец, не воин,
Сможет богини вкусить молока,
Будет он почестей тех же достоин,
Станет бессмертным он, а облака

Будут ему пуховою подушкой.
Зевс подложил спящей Гере мальца,
Мальчика, что подарила подружка.
Сын – это гордость любого отца.

Мальчик припал к чудодейственной влаге,
Мягкие губы ласкали сосок.
Да, не откажешь младенцу в отваге,
Сразу понятно Геракл, чей сынок.

Гера в испуге взмахнула рукою,
Капли млака расплескав в небеса,
Млечным путём, или млечной рекою
Белая в небе висит полоса.

Геру душили и зависть, и злоба,
Ей жажда мести сжигала нутро,
Смерти желала дитю она, гроба,
Как уничтожить, решала хитро.

Змей подослала к его колыбели,
Сон напустила на няньку и мать.
Птицы в кустах можжевельника пели,
Мальчик не спал и, смеясь, стал играть

Странной холодною, скользкой игрушкой.
Ноги и грудь обвивал ему змей.
Вот и другой змей – удава подружка.
Мальчик ручонками сжал их сильней

И задушил. Вот так сила в младенце!
Гера с досадой грызёт локотки.
Сильным рос мальчик, да доброе сердце.
Сильные телом, душою мягки.
Всяким искусствам обучен Геракл:
Древней борьбе и из лука стрелять,
И на кифаре прилично он звякал.
Зевс восхищался, восторженно плакал,
Не говоря уж про няньку и мать.

Ох, и шалун рос, на выдумки мастер,
Учителей доводил и отца.
Как-то наставник, для пущей острастки,
Вынужден был наказать сорванца.

Парень за то замахнулся кифарой.
Бедный учитель лежит недвижим.
Амфитрион рассердился недаром,
В горы прогнал он Геракла с отарой,
Следом Хирон был отправлен за ним.

       Победа над Кифарским львом

В местности, там, где Геракл поселился,
Скот разорял расшалившийся лев.
Ел мелкий скот, человеку грозился,
В страхе держал пастухов, обнаглев.

Только Геракл, о, юность, бесстрашна,
Смерть не страшна в восемнадцать годов,
В схватке короткой, мгновенной, отважной
Льва победил и остался здоров.

Плащ себе сделал Геракл из шкуры,
Львиные лапы, связав на груди.
Голубоглазый силач белокурый
Ни одного ещё льва победит.

Шёл после схватки дорогою в горы,
Встретились люди с сумой и пестом,
Требовать стали с Геракла поборы,
Дань незаконную. Можно скотом.

Разгорячённый победой над зверем,
Рассвирепел молодой удалец:
- Ишь, нахаляву деньжат захотели! –
Здесь и пришёл им бесславный конец.

Боги любили его, если честно:
Меч ему хитрый Гермес подарил,
Панцирь из злата – подарок Гефеста,
Стрелы и лук Аполлон смастерил.

Ну, а какую Афина одежду
Ткала, одежда мягка, как туман.
Гера лишь с большею силой, чем прежде,
Злой и коварный готовила план.

        Женитьба Геракла. Месть Геры

Юноша милой Мигарой прельстился.
Сколько достоинств у девы, не счесть.
Время пришло, и Геракл женился.
Время грядёт Гере выполнить месть.

Счастливо жили. Любили. Мегара
Трёх ему славных детей родила.
Скоро уж Гера преступно ударит:
- Дедом стал муж мой, мой Зевс, вот подарок.
О, сколь неправедны Геры дела.

Есть ли ревнивой богине осуда?
- Эти щенки, как Геракл, точь-в-точь.
Гера отца помутила рассудок.
В ярости дикой напал он на дочь

И сыновей растерзал беззащитных,
И у Ификла убил всех детей.
Гере не скажут слов гневных, обидных.
То на Геракле грех детских смертей.

Чары прошли. Возвратилось сознанье.
Бедный Геракл о каре взалкал.
Всех он молил о своём наказанье.
Горем убитый бежал он в изгнанье,
Нет, не укрыться, он смерти искал.

         Предсказание оракула

Долго шагал без дорог и без тропок.
Звери спасались, его увидав.
Сердце терзал на судьбу свою ропот:
- Лучше б сожрал меня в детстве удав.

В Дельфах к оракулу он обратился:
- Жить как? Вину как свою искупить?
Вот он, я, весь пред тобою открылся.
Как и за что смог малюток убить?

Немногословен оракул Дельфийский.
Он ему рек, Еврисфею служить.
- Будешь отныне Гераклом Фивским.
Подвигов десять тебе совершить.

И, чтобы сердце очистить от боли,
Чтобы в душе засиял снова свет,
Будешь служить ты ни меньше, ни боле
С честью в теченье двенадцати лет.

        Служба у Еврисфея. Немейский лев.

Так вот, явился Геракл к Еврисфею.
Это правитель прекрасных Микен.
Ловкостью, силой, отвагой своею
Воин врагов всех отвадил от стен.

Полнились земли о чудище слухом.
Правда ли, ложь про немейского льва:
- Что ж окажи мне, Геракл, услугу.
Сила, надеюсь, твоя не слова.

Шкуру немейского льва я желаю!
Помни, что льва не застрелишь стрелой.
Лев, как с мышонком, со смертным играет,
Хитрый и ловкий, а главное злой.

Долго в ущельях по склонам лесистым
Логово льва смелый воин искал.
День на исходе, уж звёздам лучистым
Скоро сиять. Вот в пещере у скал

Воин нашёл льва немейского ложе
И, притаившись, стал ждать в тишине.
Сумерки, день промелькнувший итожа,
Мир обнимали. Уж полной луне

Время пришло улыбнуться игриво.
Чу! Силуэт над скалою возник
С длинной косматой всклокоченной гривой.
Громоподобный чудовищный рык

Ночь оглушил. Наш Геракл бесстрашный
Стрелы послал. Только шкура тверда.
Не принесли стрелы шкуре вреда.
Прочь лук и стрелы, и в бой рукопашный

Бросился воин в объятия зверя.
Долго катались они по земле.
Силу и ловкость друг друга измерив,
Выдохлись. Если же верить молве,

Воин, на помощь призвав Аполлона,
Чудищу сжал громогласную пасть
С силой, казалось последней, до звона…
Жажда победы царит непреклонно,
Жажда победы сильнее, чем власть.

Жёсткую схватку венчала победа.
Чудище смертью Геракл усмирил,
Шкуру содрал и, ещё до обеда,
Он Еврисфею её подарил.

Царь испугался, увидев добычу,
Слугам велел шкуру выбросить вон.
Ну, а Геракл?
                - Ничего, что не бычья.
Выделав шкуру с обеих сторон,
Носит её, как военную тогу,
Неуязвим для мечей и для стрел.

         Лернейская гидра

Царь Еврисфей, отдышавшись немного,
Снова Геракла отправил в дорогу:
- Гидру добудет, - решил, - если смел.

Там, где за тучами солнца не видно,
Дух раздражают пары нечистот,
Пряталась гидра, отродье ехидны
В мрачной пещере средь топей, болот.

Тёмною ночью, в любую погоду
Кралась бесшумно. Коров, мелкий скот
Уничтожала. В садах, огородах
После её посещений народ

Плакал и клял пакость нечисти хитрой,
К Зевсу взывал. Только боги глухи.
Что им до дурновоняющей гидры,
Если б хвалёные пелись стихи…

Если сражаться, так это к героям,
Распорядился, к тому ж, Еврисфей.
Славный Геракл готовится к бою.
Зевса прославит победой своей.

Как истребить эту гидру, решая,
Чудище о девяти головах,
В помощь Геракл позвал Иолая.
Отрок, племянник, не ведая страх,

Вооружившись, взяв факел и пику,
Ловко махая перед собой,
Факелом, палкой пугая и криком,
Выманил гидру с Гераклом на бой.

Головы чудища ядом плевали.
Воин отважный их метко срубал
И, чтобы новые не вырастали,
Раны племянник огнём прижигал.

Печень Геракл извлёк осторожно,
Желчью смочил острия медных стрел,
Головы сжёг, по траве придорожной
Пепел развеял. Восток заалел.

Головы сняты и тело опало.
Воин в кусочки его порубил
И Еврисфею довольный, усталый
Он о победе своей объявил.

Но Еврисфей, царь, опять недоволен:
- Подвиг глаголешь ты? Это какой?
Если б один ты сражался, как воин,
Ну, а с племянником сможет любой.
Нет, не в зачёт…

                Керинейская лань

                -  Слушай, у Артемиды
Лань есть. Копыта – чистейшая медь.
Золото – рожки. Так, вот, без обиды,
Лань мне в Микенах такую иметь.

Повелеваю!
                Геракл в дорогу.
Бегал за ланью он год по земле.
В Гиперборее, подранив ей ногу,
Всё ж изловил. Захлестнулась в петле.

Здесь Артемида разгневанной львицей
Встала пред ним:
                - Отвечай, удалец!
Как ты посмел? Наказанье свершится!
Лань мне верни. Что же насмерть нам биться?
Иль не один породил нас отец?

- Тише, сестра, так сама нареклась ты.
Землю в погоне я год колесил.
Я Еврисфею в Микенах подвластен
И для него эту лань изловил.

- Да, уж герой, - Артемида с усмешкой
Смотрит. Геракл не отводит глаза.
- Что ж, поздравляю с охотой успешной.
Будет твоею пусть эта коза. –

Произнесла, испарилась туманом.
Лань Артемиды в Микенах живёт,
Даже следа не осталось от раны.
В царском саду травы сочные мнёт.

            Стимфальские птицы

Раз Еврисфей от купцов из Стимфала
Весть услыхал. Весть – по коже мороз.
Страшная стая с болота взлетала
И на людей, и на скот нападала,
И поедала. Вот страшно. До слёз.

Острые когти, железные перья…
Царь приказал:
                - Птиц стимфальских изгнать!
И указал царь герою на двери.
- Как? Как изгнать? Как изгнать, если б знать?

Слава! Спасибо Афине с Гефестом:
Медные сделал трещотки Гефест.
От трескотни птицам не было места.
Изгнаны птицы с насиженных мест.

Птицы, которые стрел избежали,
Скрылись в заоблачной выси из глаз.
Те же, что яда Гаргоны узнали,
Камнем упали и даже сейчас

Там, на высоком холме у Стимфала,
Можно останки найти этих птиц.
Кости, как камни, лежат по увалу
Напоминаньем геройских страниц.

   Эриманский кабан и битва с кентаврами

Вновь Еврисфей посылает героя:
- Вепря поймать и доставить царю!
Зол вепрь, клыками любого уроет.
Да, поспешай, я кому говорю!

Долгой была к Эриману дорога,
В царство, где вепрь эриманский жирел.
Чтоб отдохнуть и отвлечься немного,
Воин к друзьям заглянуть захотел.

Фол и Хирон, два кентавра, два друга.
Радость свиданья обмыта вином:
Ковш виноградного пущен по кругу,
Радость, веселье царят за столом.

Но дух застолья, вина и жаркого
Прочих кентавров собою прельстил.
Так, что, увы, всё знакомо, не ново:
Редкий мужик алкоголь пропустил,

Даже кониное тело имея.
Камни в ходу и деревьев стволы,
Всё это из-за зелёного змея.
Разорены у Хирона столы.

Что же, Гераклу сражаться привычно,
Кто убежал, кто повержен лежит.
- Да, подразмялись мы, други, отлично. –
Только Хирон в этой схватке убит,

Ранен смертельно Геракла стрелою.
Желчь мёртвой Гидры – мгновенная смерть.
Фол, над погибшем задумчиво стоя,
Вынул стрелу, чтоб её рассмотреть,

И, уронив, оцарапал копыто.
Желчью мгновенно насытилась кровь.
Двое одною стрелою убиты.
Дружба мужская сильней, чем любовь.

Горе Геракла не знает границы.
Верных друзей схоронив под скалой,
Погоревав, помянув их водицей,
Всё же свой подвиг исполнил герой.

Вепря загнал в снег глубокий за скалы,
Крепко связал и принёс на плечах.
Сердце героя от горя кричало,
Но не видали его во слезах.

             Конюшни Авгия

А Еврисфей уж другую задачу
Богатырю приготовил меж дел:
- Слушай, Геракл, цари здесь судачат,
Что и силён ты, и ловок, и смел.

Толи сумеешь очистить конюшни
Славного Авгия? Нет, говорят.
Эти конюшни грязней, чем свинюшник,
Многие годы в навозе стоят.

Так, что, отправлен в конюшни Геракл.
Авгий работу ему указал.
- Да, ни один, видно конюх здесь плакал.
Что ж до утра я б очистил клоаку,
Если б за труд ты скотом мне отдал.

Каждый десятый жеребчик, кобыла,
Или овца, иль осёл, или вол…
Авгий:
          - Тобою предложено было,
А не исполнишь, заплатишь чем? Гол

Ты как сокол. Так рабом твоим стану.
Авгий уверен, Геракл проиграл:
- Что ж по рукам, я приду утром рано. –
И удалился. Геракл прокапал

За ночь от горных, вниз рвущихся речек,
С разных сторон по каналу и стал
Воду пускать, и в бушующей течи
Горы навоза умом человечьим
Падали вместе с навозом со скал.

Чисто в конюшнях. Свежо. Авгий видит,
Нечего делать, Геракл победил.
- Вот уж смекалка, ну ты удивил.
Только, надеюсь, не будешь в обиде.

Кто ты, Геракл, ты воин, всего лишь,
Я тебе доли десятой не дам.
Я – царь Элиды. Ты не приневолишь,
Всё здесь, в Элиде, решаю я сам.

Сделано дело и гладко, и ладно,
Но Еврисфей этот труд не зачёл:
- Ты, ведь, работал герой не бесплатно,
С Авгием спор был на скот заключён.

Спор не оплачен? Но я не виновен,
Я, ведь, наград никаких не сулил.
Ты не подрядчик, ты – раб мой, мой воин.
Ну, а конюшни смешно ты промыл.

Вольно царям своей кичиться властью,
Вольно насмешки над всяким чинить.
Но обернётся насмешка напастью
И возвратится назад чёрной мастью,
Некого в бедах, что будут, винить.

Против царей ничего не имею,
Но за проступки ответит и царь.
Так и Геракл, отслужив Еврисфею,
Явится к Авгию с войском. Так в старь

Кровью смывалась большая обида.
Авгия воин сразит наповал.
Разорена будет в схватке Элида.
И не за скот наш Геракл воевал.

Каждый по жизни свой делает выбор:
Этот прощает, тот – непримирим.
Вряд ли, известно, что сделали вы бы,
Если бы были Гераклом самим.

После победы, для прочности мира,
Жертву воздаст олимпийским богам
И учредит Олимпийские Игры.
В первых же играх сразится он сам.

            Критский бык

После того, как очистил конюшни,
В путь был отправлен Геракл из дворца,
Чтоб укротить и доставить послушным
Критского для Еврисфея тельца:

- Так и стоит этот бык пред очами:
Чёрен, свиреп он и неукрощён.
Днём я в мечтах и не спится ночами.
Жаждой владеть дух мой слабый смущён.

Долгий был путь и, конечно, опасный.
В воспоминаньях Геракла знобит.
Миносу, сыну Европы прекрасной,
Послан был бык Посейдоном на Крит.

В жертву чтоб Минос принёс Посейдону
Многопудовую плоть, но гоним
Жадностью царь обесславил корону:
- Нет сил, расстаться с красавцем таким.

И, на прекрасное чудище глядя,
Просто решил Минос этот вопрос:
- Пусть попасётся пока в моём стаде.
И…своего вместо в жертву принёс.

Но рассердился земли колебатель,
Бешенством страшным быка наградил.
…………………………………
Слава! Хвала тебе, мира Создатель!
Славный Геракл быка укротил.

Крепко за шею его ухватился
И на широкую спину вскочил.
Как разъярившийся бык ни бесился,
Море Геракл на нём переплыл.

С Крита на Пелопоннес и до дома,
Так на быке и скакал до Микен.
Что Еврисфей? Закапался в солому
И возопил:
                - Прогоните от стен!

- Где ты, Геракл? Быка ты мне добыл
И молодец, коль сумел укротить.
Полюбовался бычиной я злобой.
Повелеваю: «Быка отпустить

В степь! На простор»! Бык умчался со стоном.
Долго потом разорял он поля.
Жителей Аттики и Марафона
Долго пугал, будто пойман был зря.

Славным Тесеем, Эгеевым сыном,
Был этот бык ещё раз укрощён,
На алтаре на священном в Афинах
Бык Аполлону был в дар принесён.

               Кони Диомеда

Время текло. Изощрённей заданья.
Жил-был во Фракии царь Диомед
Подданных он обрекал на страданья.
В мире давно уже казней тех нет,

Что во фракийском дворце бесновали.
Дикие нравы искоренены.
Правдою миф назовёшь сей, едва ли,
Но, по преданьям седой старины,

В царских конюшнях там лошади жили
Нравом свирепей немейского льва.
Их человеческим мясом кормили.
Так, что, увы, ни одна голова

Пала. Геракл послан был к Диомеду.
Гостеприимством бистон не страдал
Всех, чей корабль в море шторма отведал,
Всех, кто во Фракии отдых искал,

После тяжёлых по морю скитаний
Царские слуги бросали со скал
Злым кобылицам на растерзанье.
Только Геракл один устоял.

Он, обуздав жеребца-коновода,
Всех лошадей на корабль перегнал,
Тех же, что с судна попрыгали в воду,
Воин стрелой смертоносной достал.

Хищный табун Еврисфею доставлен.
Труден, опасен был этот поход.
Не восхвалён наш герой, не восславлен,
Царь Еврисфей добрых слов не найдёт

Ни для кого. Охладел к кобылицам:
- Хлопотно. Взбесятся. Как их унять?
В горы, подальше от славной столицы,
Он приказал сих животных изгнать.

Жили недолго в лесах Ликейона
«Гости» из Фракии, как говорят.
Хищные звери на северных склонах
Их растерзали как малых ягнят.

          Пояс Ипполиты

Дочь Еврисфея, плутовка Адмета,
С просьбой своей приставала к отцу.
Кто-то сказал ей под страшным секретом
Будто бы пояс Адмете к лицу,

Что Ипполита отважная носит,
Над амазонками взявшая власть.
Пусть, мол, Геракл у царицы попросит
Пояс, а нет, так пусть смеет украсть.

Прибыл Геракл в страну амазонок,
И согласилась царица, смеясь:
- Пояс? Адмете? Наивный ребёнок.
Думает в поясе царская власть.

Воин с царицей шли берегом моря,
Мирно беседуя наедине.
Шуму прибоя привычного вторя,
Чайки качались на тихой волне.

То – есть идиллия вечного счастья.
Только нет Вечности в мире живых…

- Случай! Единственный, может. И властью,
Данной рожденьем.
                Нет хлопот пустых
Там, где великая Гера хлопочет:
- Нет, чтоб Геракл, ублюдок и …Бог?!
Чёрен желаний богини источник
И, олимпийский покинув чертог,

Гера-богиня «рвала и метала»,
Став амазонкой, смешавшись с толпой,
- Воин похитит царицу, - шептала,
- Нам Ипполиту не видеть живой.

И амазонки за луки, за стрелы
И за мечи, и вперёд, на коней,
Чтобы с Гераклом расправиться смело.
Гера толкнула толпу так умело,
Равных в коварстве не может быть ей.

Ветром помчались они на героя,
Вихрем, сметающем всё на пути,
Чтоб защитить Ипполиту собою.
- Вам, чужестранцы живым не уйти!

Спутники ждали Геракла на судне,
Мирно готовили в путь такелаж.
- Но почему на причале так людно?
- Воины, братья, на абордаж! –

Громко Тесей прокричал и помчался
Первым на выручку. Наш же герой
С войском безжалостным храбро сражался.
Было сраженье ему не игрой.

Кровью безвинных забрызганы скалы.
В схватке потери с обеих сторон.
Гера, богиня, от войска отстала,
В битве участия не принимала.
Ей не в укор умирающих стон.

Кто убежал, кто пленён, кто повержен.
Мир заключили, тела схоронив.
И удручён был Геракл и сдержан,
Список претензий, на трон положив.

Он получил, обменяв на свободу
Пленников … пояс. И отбыл домой.
Курс на Микены! Так около года
Плавал за поясом фивский герой.

             Коровы Гериона

А Еврисфей ждал его с новым делом:
- Ты мне коров Гериона добудь.
Море волной клокотало, кипело,
Ветер бил парусу в крепкую грудь.

Путь был на запад, на запад, на запад,
Там, где сам Гелиос сходит с небес
По золотому небесному трапу,
Свет разливая слепящий окрест.

Через гористое Африки плато,
Через бесплодные земли пустынь,
Шёл по лесам, сытой дичью богатым,
Через колючие рвался кусты.

Странствовать много пришлось и не скоро
Смог отыскать остров тихих ветров,
Здесь на огромных зелёных просторах
Пас Герион своих тучных коров.

К вечеру день приклонял своё чело.
Гелиос на колеснице златой
Свято маршрут каждодневный свой делал,
С неба спускался. Микенский герой

От опаляющей силы отпрянул,
В ярости лук смертоносный схватил.
Гелиос светлый приветливо глянул
И сам Гераклу свой чёлн предложил.

Гелиос зорко следил за героем,
Знал и Алкмену – красавицу мать.
Разве кто что-то от Солнышка скроет?
Всё и всегда будет Солнышко знать.

Мужеством, честностью и добротою
Нравился воин великим богам…

…Вот он на острове. Пёс Орфо с воем
Бросился в ярости злой на героя
И великан, Гериона слуга.

Но с великаном и псом двухголовым
Справился воин и стадо погнал
К берегу. Здесь замычали коровы
И Герион, их настигнув у скал,

Бросился в схватку. На берегу моря
С чудищем страшным сражался герой.
Воды, ударам всёрушущим вторя,
Бились о скалы солёной волной.

Но, вот ужасный паук шестиногий
И шестирукий, о трёх головах
Пал у огромной скалы на дороге.
Ночь поглотила пред чудищем страх.

И на заре, на челне золочёном
С острова воин коров перевёз
И, как пастух, хворостиной до дома
Гнал до Микен. Труден был этот «кросс».

Через Испанию и Пиренеи,
Галлию, Альпы Геракл гнал коров.
Вот уж и ветер с родных сторон веет.
Скоро мечтами обласканный кров

Встанет навстречу. Но вновь остановка.
Будто взбесилась корова одна,
Через пролив переплыла плутовка
И на Сицилию. Это страна

Эрикса. Сын Посейдона корову
Спрятал. Геракл беглянку нашёл.
Разум царя не внял доброму слову.
- Ты, ведь, ни воин, Геракл, пастушок.

Силой попробуй со мной потягаться.
Коль победишь, так корова твоя.
Хоть и приходишься мне, где-то, братцем,
Но ты холоп, а царь, всё-таки, я.

Только в полсилы сжал Эрикса воин
И задушил. Так корову вернул.
Видно царь смерти такой был достоин:.
Жизнь за корову он отдал одну.

Дальше Геракл гнал стадо. Но Гера
Долго терпело. Нет козням числа.
Подлость Гераклу чтоб новую сделать,
Бедным коровам решила наслать

Бешенство. И разбежалось всё стадо.
Долго ловил наш Геракл коров.
Всех к Еврисфею пригнать было надо.
Хоть и на долго растянут был «лов»,

Но он собрал всех коров беспокойных,
Прибыл в Микены пешком на заре.
Легче герою участвовать в войнах.
- Царь! Вот заданье твоё. На дворе.

Царь был доволен. Коровы для Геры.
Жертва, чтоб милость богини сыскать.
Вера всесильной богине без меры.
Гера – Богиня. Великая Мать.

           Яблоки Гесперид

Слухами полнятся земли и воды.
И, что ни слух, то для воина путь,
Подвиг за подвигом долгие годы…
Снова зовёт царь Геракла:
                - Добудь
Яблоки. Где их найдёшь ты? Не знаю.
Чистого золота эти плоды.
Где, в чьём саду они произрастают?
Сам разузнаешь, отыщешь следы.

Знаю лишь, их стерегут Геспериды.
Так что вперёд, и себя не жалей.

Воину путь указала Фемида:
- Знает, где яблоки старый Нерей.

К богу морскому отправился воин,
Спящим в лагуне прибрежной нашёл.
Бог почитанья, конечно, достоин,
Надо б его попросить хорошо…

Только Нерей подсказать, не намерен:
- Что с тебя взять? А бесплатно – уволь.
- Ах, ты, морской, дурнопахнущий мерин,
Выжму по граммам спесивую соль.

В схватке Нерей изворотлив и ловок:
Стал то акулой, то тиной морской,
То ручейком:
                - Ох, как много уловок! –
Держит Геракл его крепкой рукой.

- Слушай, - Нерей здесь герою поведал,
- Дочки Атласа плоды стерегут,
Но на земле не отыщешь их следа,
В кущах Атласа их вечный приют.

Сам же Атлас на плечах держит небо,
Так что твой путь, аж до края земли.
Больше, чем знаю об этом, не требуй.
Славный Геракл, Нерею внемли.

Лишь небеса на востоке зардели,
Смело герой наш отправился в путь.
Он, как всегда, думал только о деле.
Воин – служение. Жизнь его – ртуть.

Долгой дорога была и опасной:
Мимо Тартесса, прошёл Гибралтар,
В Ливию прибыл, но только напрасно,
Яблок желанных там не отыскал.

В схватке смертельной схватился с Антеем
И победил, и опять всё вперёд.
В поисках яблок попал он к пигмеям.
Очень воинственный это народ.

Царь Бусирис его жертвовал богу,
Только Геракла он кровь не пролил…
Дальше к титану скользнула дорога,
Он Прометеевы цепи разбил

И пристрелил ядовитой стрелою
Клювом терзавшего печень орла.
Очень о многом поведал герою
Мудрый титан. Участь древнего зла.

Труден был путь и опасностей много
Было ещё. Всё герой превозмог.
Вот край Земли обрывает дорогу…
Вот он, бездонных небес потолок.

Смотрит Геракл на Атласа, титана…
Взгляд изумлённый. Немеет в речах.
Как же он может вот так, неустанно,
Небо держать на могучих плечах?

И, наконец. Когда речь возвратилась,
Дело своё он титану изрек:
- Мне повидаться с тобой и не снилось.
Знаешь, могу уповать лишь на милость,
Очень зависимый я человек.

Я из Микен. Там  служу Еврисфею.
Яблоки он поручил мне добыть.
Долго я шёл, ног своих не жалея,
Много чего мне пришлось пережить.

Просьбу исполни. Три яблочка спелых.
Я ни разбойник, ни вор, ни бандит.
- Да, уж, сын Зевса, что мне с тобой делать?
Небодержатель устало глядит:

- Мне для тебя яблок этих не жалко,
Небо подержишь, схожу, принесу.
Видишь, не трудно: ни шатко, ни валко,
Просто держи голубую красу.

Принял Геракл Атласову ношу.
Что же Атлас? С облегченьем вздохнул,
Плечи размял, сединой припорошен,
В сад свой, упругой походкой шагнул.

Небо. Воздушное синее небо
Вжало Геракла как глыба свинца
В землю скалистую.
                - Выстоять мне бы, -
Мысль промелькнула. Пот капал с лица,

Ноги дрожали, спасибо Афине,
Это она помогла устоять.
Зевсовы дети друг друга не кинут,
Где, кому трудно, спешат поддержать.

Вот и Атлас возвратился с плодами:
- Может, поддержишь ещё небеса?
Сколько поддерживал я их? Годами.
Ломит от тяжести все телеса.
Яблоки сам Еврисфею доставлю.
Я поспешу, а ты только постой…

- Мудрый Атлас, за труды тебя славлю,
Но не по силе мне подвиг такой.
Кто б мог подумать о тяжести неба,
Будешь, за труд сей, прославлен в веках.
Эх, путь обратный как выдержать мне бы,
Сколь же дорога моя нелегка.

Снова титан принял небо на плечи.
Наш же в Микены вернулся герой.
В мифах поход этот увековечен.
Непредсказуемы все мы порой:

Взял Еврисфей три бесценные плода,
Полюбовался, в руках подержал
И, вдруг, в подарок Гераклу их отдал.
Пользуйся, мол, ты с трудом их достал.

Только к подаркам Геракл непривычен,
Передарил он Афине плоды,
Та Гесперидам вернула их лично.

С тропок ещё не исчезли следы,
Те, что оставил в мытарствах Геракл,
Яблоки снова вернулись в свой сад…
Мыслил Геракл: самодур, царь, однако.
Скоро расстанусь с ним. Вот чему рад.

Закономерность ли это? Случайность?
Или же просто сюжета банальность?
Взять Еврисфея: хозяин судьбы,
Жизнь всё дарует ему без борьбы.

Пусть он труслив и завистлив, тщедушен.
Что он умеет? Одно лишь – хотеть.
Но царь такой лишь, возможно, и нужен,
Чтоб о герое восторженно петь.

                Цербер

Чудище требует царь во владенье:
- Для устрашенья врагов, - говорит,
Так же друзьям своим на удивленье,
И для того отправляет в Аид

Славного воина. Возле Тэнара
Воин спустился до центра земли.
Царство всех смертных в себя принимало,
А вот вернуться они не могли.

Мрачный Аид. Подвиг самый опасный.
Был же отправлен под землю герой,
Чтоб с трёхголовою псиной ужасной
Он возвратился домой. Пёс сей злой,

Цербер трёхглавый, страж, змеи на шее,
А на хвосте, на конце, голова,
Как у дракона … зубастая. Змеи
Ядом плевали и злобно шипели.

Сам бог Аид пса боялся. Молва
Всё про ужасного стража шептала.
Только Геракл не мог выбирать,
Служба на подвиг его призывала.
Давшему слово не след отступать.

Внешне бесстрашен, душою робея,
Шёл осторожно по мёртвой земле,
Вдруг у ворот увидал он Тесея
И Перифоя, приросших к скале.

Так их подземного царства правитель,
Грозный Аид, наказал. Поделом:
- Как? Персефону вы освободите?
Я ведь хозяйкой привёл её в дом!

Вместе со мной она счастлива будет.
Жизнь мою красит возлюбленной речь.
Пыл ваш подземные скалы остудят.
Кто, как ни муж её должен беречь!

Громко взалкали Тесей с Пейрефоем:
- Молим, о, друг, оторви нас от скал.
Сжалился воин и крепкой рукою
Всё же Тесея сумел, оторвал.

Но, Пейрефоя когда попытался,
С грохотом вдруг содрогнулась земля.
К скалам приросшим, несчастный остался,
Плача, богов о пощаде моля.

Дальше Геракл, сквозь мрак вечной ночи
Вестником, хитрым Гермесом, ведом,
Шёл и смотрел, так, что лопались очи.
Тени умерших, летавших кругом,
При приближенье Геракла, бежали
В разные стороны. Вдруг, тень одна,
Как повествуют древнейших скрижали,
Тень Мелеагра, с мольбою она,
Остановясь, обратилась к герою:

- В память о дружбе, о нашей, молю,
Сжалься над бедной моею сестрою,
Пусть она станет твоею женою.
Выполни…, выполни… просьбу мою…

И, согласившись на брачные узы,
Если сумеет вернуться живым,
Дальше Геракл пошёл.
                Тень Медузы
Замерла, грозно шипя, перед ним.

Крылья шуршали, а медные руки,
Длинные…, к шее тянулись, тряслись…
Выхватив меч свой поспешно со стуком,
Смелый Геракл рванулся…
                - Уймись, -
Тихо Гермес обратился к герою:
- Это, всего лишь, бесплотная тень.
Разве я новое что-то открою,
Что нам горгона? Она – дребедень,
То, что оставил Персей для Аида.
Из-за неё ли ты так рисковал?

Ужасов много Геракл увидел
Прежде чем перед Аидом предстал.

- О, повелитель подземной вселенной,
С просьбой я здесь не по воле своей:
Цербера мне приказал для Микены
Срочно доставить мой царь Еврисфей.

- Просьбу я эту исполню, сын бога,
Только условие есть у меня:
Где пёс гуляет, какою дорогой,
Мне не известно, но ты без огня
И без оружия, интуитивно
Пса разыщи, излови, укроти
И, хоть чудовищный он и противный,
Будет тогда тебе с ним по пути.

Прятаться – хитрая, злая повадка.
Долго во тьме воин зверя искал,
А, отыскав, шею сжал острой хваткой,
Сунул кулак ему прямо в оскал.

Пёс захрипел, будто звал на подмогу
И, вырываясь, обвился хвостом,
Впился зубами драконьими в ногу,
Но вот обмяк и под чёрным кустом
Полузадушенный и укрощённый
Пал, а, поднявшись, ошейник принял
И за Гераклом поплёлся смущённый
К свету сквозь пропасть у мыса Тэнар

Путь одолели ещё до рассвета.
Солнце восходит, и чайки кружат.
Цербер, испуганный солнечным светом,.
Потом холодным покрылся, дрожа.

А ядовитая пена, отрава,
Капала сразу из всех трёх пастей
И, как подарок незваных гостей,
Буйно росли ядовитые травы.

Вонью смердел ядовитою воздух
Там, где на землю стекала слюна…

Цербер в Микенах и всё… тишина.

Ровно двенадцать лет. Стало быть, отдых.

Воин, Геракл, герой наш, вздыхая,
В створку ворот постучал:
                - Еврисфей,
Цербер доставлен, и я отдыхаю,
Так как срок службы окончен моей.

Царь сквозь глазок посмотрел за ворота,
В страхе затрясся, в смятенье вопит:
- Страж мне не нужен уже отчего-то!
Ты отведи эту псину в Аид!

Ох, что за чудище! Хвост-то кусучий!
Вот разбудили, теперь не заснуть.
Слуги! Перину мне взбейте получше!

Что же Геракл? Вновь отправился в путь.
Стража вернул, извиняясь Аиду.
Благополучно вернулся назад.
Не обойти, не объехать Фемиду,
Будь испытаниям жизненным рад.

Во искупления детоубийства
Так наш Геракл, покорившись судьбе,
Тело и дух призывая к единству,
Лучшие годы потратил в борьбе:

Зло сокрушая, служил Еврисфею
И все придирки по службе терпел,
В сердце надежду на счастье лелеял.
Вот, наконец-то, и он не у дел.

В Фивы вернулся совсем не надолго.
Новые подвиги ждали его.
И так вся жизнь – исполнение долга,
Честного долга Богам своего.

И не всегда это были победы.
Гера всё время была начеку
И посылала несчастья и беды.
В общем-то, боги всегда стерегут
Наши промашечки. Усугубляют
Действа неверные наши стократ.
Правда и милость, порою, являют,
Но безразличие чаще хранят.

                11. 2007.   -     15. 05. 2013