Аполлон в ноябре

Давно не видел снега я.
Худющие дожди заколебали.
Вполне английский Аполлон,
с листком, прилипшим к ягодице,
взирает на меня из парка,
сквозь запотевшее стекло осадков.

Добро пожаловать в наш мир
с вершины солнечного культа.
Здесь дождик капает на жизнь,
ноябрь - британская погода.
Сэр Аполлон стоит в раздетом
виде, бряцая струнным инструментом.

Вокруг расстрелянных деревьев худоба
и хнычет дождик перманентно.
Британский голый Аполлон
щипает вдохновенно толи лиру
толи дует в саксофон из гипса
с величием античного артиста.

О, мокрый, потемневший Аполлон
с надкушенною мышцей икроножной,
как странно тебя видеть здесь,
на фоне чёрных колоннад деревьев
среди кормушек из пакетов молока.
Играй, и пусть не дрогнет у тебя рука.

Ответь, где тёплые моря твои,
рванувших островов осколки,
вакханок экстатичный резкий крик,
где бороды твоих мужей серьёзных?
Увы, нет ничего. И твой удел отныне -
лабать под флагом журавлиным,

дрожа от холода и гадкого дождя,
подобно негритянскому джазмену,
таким же неестественным на фоне этих труб
дымящихся и корпусов фабричных,
что можно удивляться только
твой судьбе, воспринятой столь стойко.

О, Аполлон, играй, играй,
рукою отсыревшей струны трогай.
Я буду слушать стародавний джаз
лесбийских дев и юношей из Спарты,
пока усатый дождь не перестанет,
мне капать на мозги и трогать мою память.

Пусть Аполлон играет в ноябре,
пусть дождь стучит по клавишам рояля,
пусть этот джаз звучит, звучит,
покуда не закружатся снежинки,
венок на голове в ушанку превращая,
а этот мир в преддверие пустого рая.