***

Новый день мне приносит пляски на острие ножа,
Рекламные ролики грызут воспаленный мозг,
Ловят приходы джанки в обугленных гаражах -
Угловатое тело города высится в полный рост.
Я ненавижу пьяный глумливый хохот
Скалящихся проемов домов и улиц.
В наушниках - оглушительный сердца грохот
Вбивает меня в асфальт; иду ссутулясь.
Видишь? От взглядов прохожих мутнеют стекла.
Лучше подальше держись от таких людей.
Это они ночами стучатся в окна
И чернотой зрачка пугают твоих детей.
Ходят пустой оболочкой, оберткой, пачкой,
Шепчут бумагой кожи, хрустят белизной костей,
Чуть зазеваешься - растащат тебя по кусочкам.
Здесь просто спасу нет от таких гостей.
Слишком мало звучащих нот, сдержанных обещаний,
Слишком много дверей, к которым не подобрать ключа...
На все мои крики город хранит молчание.
Я ненавижу его до последнего подвального кирпича.
Город - мое отражение, дубль, практически Допельгангер,
Раскурочен и искалечен, жалобно тихо хнычет.
Давно не священные воды местного Ганга
Рисуют самое мерзкое из тысяч его обличий.
Божия благодать? Дружочек, окстись, о чем ты?
Сколько веревке не виться, в конце все равно петля.
Смотри. Это остатки линии фронта,
Останки холодного мертвого ноября.
Этот город покрылся плесенью от и до,
У него на руках короста, гноятся ранки.
Я закрываю глаза под скулящий вдох...

Я боюсь смотреть на его изнанку.