Одеяло

Я не знаю как назвать этот очерк или рассказ,в котором  хочу поведать об одной истории. Сложно подобрать литературное обозначение данной аргументации фактов. Я не собираюсь источать фимиамы любовных приключений, а также не собираюсь казаться узником Бастилии, участью которого является томление за решёткой тёмной, вкушая солнечный свет порочного мира исключительно через кулуары неприступной ( как казалось всем) крепости. И как бы хотелось, чтобы крепостей таких не было и в помине, а стояли чудодейственные и величественные замки, с готических балкончиков которых свешивались красивейшие женские ручки и выглядывали милые личики, полные загадки и тайны средневекового бытия.
Но история моя  прозаичная, приземлённая и немного колхозная. Колхозная - потому что по долгу своей жизни мне приходится олицетворять свои романтические помыслы исключительно через  призму пубертатной идеологии общества.
Итак, встречался я с одной женщиной. Мы были приблизительно одного возраста. Ну, может быть, на одну дюжину земных лет она была меня старше.  И так как она не являлась президентом России, то в минуты колебрирующего раздражения лицо её выдавало свой возраст, даже через плотный пласт косметики. И эта диффузия женской природы иногда приобретала оранжево -кирпичный оттенок сурой предрешённости и принципиальной затаённости. Но это всё лирика...
Решила как -то раз эта женщина сделать мне животрепещущий актуальностью подарок - одеяло. И пошли  мы по лабиринтам гипермаркета, в счастливом расположении духа и в предвкушении чего-то приятного и незабываемого. По крайней мере, такие ощущения подстёгивали мой юный порыв и житейскую безгрешность. Одеяло купили. Возле кассы. расплачиваясь, женщина краснела и комфузилась. И я не понимал от чего. Мне и в голову не приходило, что в колхозных провинциях принято было дарить подарки только женщинам, а мужчинам отводилась скромная и солдафонская  роль получателя носков города Иваново, либо роль поглощателя салата "мечта супруга" ( там бы я поставил двойные кавычки).
Когда мы ложились спать, то накрывались этим одеялом. И к моему сожалению, одеяла просто не хватало на двоих. То оно оказывалось на одной стороне кровати, то на другой.  Та близость, которая, казалось, должна была соединять странствующие сердца, забиралась вместе  с этим хлопковым одеялом первобытными движениями полудрёмного и храпящего организма. И я не против был соединить пространство гармонии воедино, но женщина всякий раз, когда засыпала, забирала всё одеяло себе.
Прошло какое-то время. Я стремился делать приятные подарки. Но потом я стал понимать, что  та женщина, к которой я испытывал чувства, пожалела денег на большое одеяло, но не жалела денег на копирование богатых и пустых людей.
А сейчас это одеяло мне выбрасывать жалко как-то, так как в нём заложены Мои идеалы и дорогие сердцу чувства...
Эту женщину я вижу иногда на улицах города. Она передвигается на машине, и со стороны похожа на улитку, так и хранящую свои жестокие и неприступные принципы души.