Баланс

     Должен признаться, у меня плохая память на даты… или, к примеру, в середине июля уже и не вспомню каким был январь… но, как ни странно, некоторые события всплывают в памяти в мельчайших подробностях, включая запахи, вкусы и прочие ощущения…

     Был месяц май, праздники, теплынь стояла – под тридцать, соловьи разрывались, черёмуха и сирень зацвели одновременно (говорят редкий случай), пахло чем-то далёким – будто из юношеской влюблённости, даже на губах характерный привкус держался… Я сидел на балконе и, любуясь всей этой красотой, и смакуя в памяти нежные фрагменты подростковой романтики, готовил к сезону велосипед… Вдруг слышу, телефон разрывается:
- Привет! Чем занят?.. – верный друг всей жизни Валерка Доронин.
- Привет! Велосипедом… техосмотр, так сказать…
- Понятно… А в целом, на эти выходные какие планы?..
- Да, собственно, никаких…
- Вот и прекрасно! Едем со мной в моё родовое имение… и поработаем на воздухе, и отдохнём… Моя в больницу слегла – у неё по весне всегда обострение, пацаны мне на шею – морскими узлами по рукам и ногам – сердце разрывается: то ли их пасти, то ли дела делать… Выручай, брат…

     Ну, как же, друга всей жизни и не выручить. Согласился, тем более, что человек я послушный, то есть на доброе дело уговаривать себя не позволяю. А между тем, план у меня был, и весьма конкретный. Собирался я поехать на песчаный берег Москвы-реки и полюбоваться началом пляжного сезона – думаю, возьму пивка холодненького, сырку, воблочки... Тогда я был молод ещё и дурён, любил поглазеть, поротозейничать, так сказать – красивых женщин любил созерцать… и романы случались – скоротечные – «философические», как я их называл…   Особенно нравилось мне сорокалетних донимать, которые кричат: «Молодого хочу! Молодого хочу!»… Смотришь на неё и думаешь: куда тебе, милая, у тебя вон шишки от прежних граблей ещё не изгладились… Ну, хорошо, хорошо – на тебе молодого – только не голоси так…
     Убедительность – вот в чём суть философии скоротечного романа. Иными словами,  взрослая женщина – существо не то, чтобы очень умное, но опытное и в тоже время, вязкое – мечтания уже не девические, фантазии избыточные, поэтому сей романтический философ должен быть убедительно обворожителен вначале и убедительно отвратителен в конце приключения…
     Потом, конечно, когда я глубже стал вглядываться и вдумываться в предметы бытия, и обнаружились нехорошие последствия моих похождений, дурь из меня, как ураганом выдуло… Впрочем, об этом ещё будут рассказы, а теперь вернёмся к исходной теме.

     Через час Валера заехал за мной. Помню, посмотрел на будильник – было самое начало седьмого, минут пять-шесть – традиция рано вставать завелась у меня ещё в детстве – рыбалку любил самозабвенно… Мы погрузили мою сумку в багажник и тронулись. Было весело: пацаны ходили на головах и никак не реагировали на внушения отца – «спать»…
- Да оставь ты их в покое – дорога дальняя, набесятся – сами уснут…
- И то верно… – согласился друг и, мы не обращая уже внимания на его строптивых сыновей стали разговаривать за своё – мужицкое… Только один раз, кода младший опустил стекло и с головой (на полтуловища) высунулся наружу, Валера резко дал по тормозам, выскочил и, демонстративно вытягивая ремень из штанов, так заорал, что даже я содрогнулся… После экзекуции воцарилась могильная тишина – ребята уснули, а мы тихонечко слушали песни Высоцкого…

     Часа через три путешествия, мои чресла изнывали от тупого сидения и мотания в полудрёме. Пацаны проснулись и опять подняли пыль. Заметив моё изнеможение, Валера сказал:
- Сейчас будет речка, за мостом остановимся, посмотрим разлив, а заодно и косточки поразомнём… люблю разливы наблюдать…

     Зрелище открылось действительно грандиозное – берегов не было видно, вода уходила далеко в лес, хотя летом, со слов Валеры, эта речка усыхает до размеров хорошего ручья. Мы остановились, вышли из машины, отряхнулись, размяли онемевшие члены, вдохнули тёплого майского воздуха, смешанного с запахами реки и молодой зелени, нагретой земли и пением птиц, и направились на мост, на другом конце которого туристы-водники собирали свои байдарки… Я шёл первым и увидел как, впереди, метрах в трёх, из травы на обочину выползла чёрная средних размеров (сантиметров 50-ти) змея и пошла извивом через дорожное полотно…
- Стойте! – крикнул я. – Змея!..
- Да ладно тебе – ничего страшного… – Валера с мальчишками спокойно прошагал мимо. – Вон джипяра мчится – сейчас он её в мокрую ленточку превратит… Этих гадюк тут развелось видимо-невидимо…
     Они пошли дальше – смотреть бурлящую воронками воду и сборы туристов, а мне почему-то стало жалко змею. Я уговаривал её ползти побыстрее и рукой указывал водителям, чтобы они притормаживали и объезжали животное… А та не спешила: проползёт полметра, остановится, на меня обернётся, свернётся спиралью и лежит, греется на тёплом асфальте… Уж и камни в неё кидал и всякую всячину – ноль эмоций… И так простоял я, как на посту у боевого красного знамени, пока эта Божья тварь не завершила свой смертельно опасный переход…
- Экий ты, Матюша, чувствительный… – поворачивая ключ зажигания, сказал Валера. – Небось гордость испытываешь – спас живое существо…
- Есть немного…
- А как лягушки пойдут косяками, или саранча… а в масштабе всей страны… а всей планеты… Нет – нельзя так – надо понимать, что баланс в природе, установленный Богом, Богом же и поддерживается…

     Родовое имение Валеры представляло собой жалкое зрелище: чёрный, перекошенный, казалось во все стороны, сруб, такие же сараи и баня, тридцать пять соток непаханной земли, крашенные коричневой краской ворота и серый с серебристым отливом, местами совсем заваленный забор… Мальчишки, не успели мы оглядеться, похватали самокаты и скрылись из виду… Мы разгрузили машину, переоделись и пошли по двору…
- Решил я, Матюша, в этом году картошку посадить…
- Ух ты! Смелое решение…
- Не много – сотки две…
- Две сотки!.. Это что же, лопатами будем пахать целину?..
- Зачем лопатами – мотоблок есть – новенький…
- Новенький… а умеешь ли?.. я нет…
- Научимся – долболобые что ль…
     В это время со стороны улицы послышались истошные крики:
- Сашка, я её палкой держу, а ты лопатой!.. лопату бери и руби её на мелкие куски!..
- Ах, ты, гадина, на тебе!.. на!.. на!..

     Мы побежали на шум, выскочили за ворота. У соседского забора собралось человек пять, один из них, здоровенный парень, лопатой шинковал недвижимое уже тело змеи… Меня поразило остервенение, с которым эти люди расправлялись с животным – казалось, что они вкладывают в эти слова, в эти удары всю свою внутреннюю боль, обиды, разочарования, недоумения…
- Вот видишь, баланс сохраняется – 1:1… – сказал Валера, довольно улыбаясь своей правоте. Да – наглядно – но мне почему-то было жаль всех: и друга, и этих людей, и змею, и детей, которые, побросав самокаты, стояли тут же и вбирали в себя это страшное зрелище… и себя было жаль…

     Не могу сказать с полной уверенностью чего было больше труда или отдыха, но в понедельник болело всё – я ехал на работу с ощущением, что нет во мне ни одной здоровой мышцы… Зато, когда сотрудники стали хвастаться своими дачными подвигами, я тоже поучаствовал и насладился радостью единодушного счастья…


13.05.13
13:45