Стихотворение о войне и бытовой химии

я любила тебя — и когда-нибудь ты этот факт переваришь.
началось всё с прекрасной, теперь же — почти позабытой весны:
время вывело боль с души, как справляется с грязью «Ваниш» —
нет тебя ни на поле моём, ни на узкой скамье запасных.

я любила тебя — когда небо закатом терзал ненасытный вечер,
когда нервы мои рвал на части победный московский салют —
где ты был? Красногорск? Краснознаменск? Жуковский? Кашира? Заречье?
в потной очереди около кассы обмена валют?

я любила тебя: ежедневно противясь житейской мути,
избегая для нас безрадостных и тупиковых троп,
и даже когда понимала, как страшен ты, как равнодушно беспутен…
а сильнее всего — когда представлялось: ведь однажды ты ляжешь в гроб.

и закончится всё. потому что — не станет смысла:
ни в любви, ни в политике, ни даже в Победе — больше ни в чём.
я просила Христа, чтобы горе вовек над твоей головой не нависло,
и ангела, чтобы парил за твоим загорелым плечом...

гаражи у разбитой дороги беззащитно и грустно ржавеют,
а сентябрь, как бабочка, из кокона августа яростно прёт.
тёмной ночью откуда-то дымом тревожно повеет…
на Болотной с плакатом опять голосит озверевший народ…

я надеялась: буду с тобой, пока гаражи навсегда не завалит снегом
и старуха с кривою клюкой и в платке не покажется у дверей,
пока нежность моя не отправится вдаль по рекам
до каких-нибудь облачных, мне не известных морей…

но любовь — это химия, и наша с тобою, увы, бытовая:
многолетняя едкость, в итоге сошедшая в горькую, злобную гнусь.
когда-нибудь вечером, постель для двоих — не для нас — расстилая,
я вспомню тебя — и, мгновенно забыв, за упавшей подушкой нагнусь…

пока же — поем, как обычно, посуду помою ромашковым «Прилом»,
диван разложу и прилягу, молясь: лишь бы, Господи, не было снов.
на тридцатом году моей жизни, в осенний призыв, меня всё же забрили —
воевать за границами зоны комфорта
за внутренний мир:
чтобы стал он предательски нов.

11/05/2013