Goldfinger

Это очень плохой трип:
тяжёлый, как оскароносные фильмы с Мерил Стрип,
бесконечный как «Доктор Хаус»,
(но только сериал идёт — раз в неделю, а жизнь — ежесекундна, без пауз),
утомителен, как поездка из одного конца города в другой на маршрутке,
глуп и бестолков, как охлобыстинские шутки.

Знать бы, из-за каких колёс
мне выходит такой разнос?
Ведь с кофейной гущи
не плющит?

Каков поп — таков и приход, а мой, так просто полная жопа:
стою на островке, вокруг пропасть,
и новогодний пушистый снег идёт,
прикрывая срамотные места
почище фигового листа…
В общем, заносит
от пят до си-
сек-са нет уже третий месяц,
приготовила мыло и верёвку,
ищу палача, который повесит
меня, но только, чур, ловко
и красиво —
не хочется, чтобы это произошло криво.

Что случилось с планетой?
Ощущение, что над всеми висит огромный дамоклов *уй
и требует ежесекундного минета —
и королевских кровей персонам, и последнему лоху,
всем приходится брать в рот, как
миленьким, быть, по желанию клиента: страстным или кротким.

А может, не в мире дело и что-то не так со мной?
Всё, чего я касаюсь, умирает, превращаясь в… перегной
(хотела сказать «говно»,
но
подумала, что и так достаточно грязи было
в предыдущей строфе — в стихотворном мешке трудно утаить шило).
Я Мидас наоборот:
касаюсь золотых самородков и постепенно
они превращаются в распоследних подонков и сучек (не в изменах
дело, потереться о кого-то на стороне
я и сама не против, нет —
здесь всё гораздо глубже…)

Губ же таких, ножек и глаз
больше никогда не встретить:
как их суметь сотворить, боженька держит в секрете
от нас…

Мне не нужно обеих рук,
хотя бы один золотой палец,
которым можно разорвать заколдованный круг.
Одно прикосновение позволит жить далее.