Все

Мне не важно, кто держит землю:
Черепахи или киты.
И пусть даже она квадратна,
Непонятна и необъятна,
Для меня есть дом,
Только там
Где ты.

Мир без тебя - прах.
Пыль от твоих следов,
Крики в густых тенях,
Звуки твоих шагов.

Сотни поникших дней,
Свист ядовитых пуль,
В битве косых аллей
Очередь из пилюль.

Слишком горячий Март,
Сотканный из тебя,
Мир без тебя - инфаркт,
Длительностью в года.

Мир без тебя - ничто.
Ветер из под моста,
Мир без тебя - никто,
Молитва, но без поста.

Мир без тебя - тлен,
Запах твоих волос,
Пульс у истерики вен,
В сердце забитый гвоздь.

Иногда, мне кажется,
Легче дьявола уболтать,
В рассрочку продать, мне его безобразную душу,
Чем, услышать, как вяжется,
Да, хотя бы секунд на пять,:
Нежность слов твоих, в удивленно мои,
Уши.

В космос летят ракеты,
Рушатся чьи-то мечты,
Но нет расстояния большего,
Чем между кратчайшими
«Я» и «Ты».

Бросься в любую из амбразур,
Выбери самый красочный из вариантов,
Просто ринься собой в бесконечность
А твои конечности, разлетятся по свету в вечность,
Как смеси нуклонов, мельчайших квантов,

Забейся в самый дальний из всех углов,
Стань титановым интровертом,
Вечным «не абонентом» ,
Дальним островом-континентом,
Без писем, вестей, адресов и слов

Потеряй свой рассудок на дне шестого стакана,
Где-нибудь на кончике тлеющей сигареты,
В глупейшей позе, в любом раскладе,
В халате банном, иль при параде,
Беги, хоть куда-нибудь с этой планеты

Будь быстрее ветра, плыви и кролем, и брассом
Воспоминанием светлым, детской сказкой,
Любимой рубашкой, пашней, окном на распашку
Можешь даже лихим корсаром,
Лесным пожаром, да хоть сиянием северным!

Уезжай, хоть поскорее бы.

Поступай всегда «по наитию» ,
Живи настоящим,
Не обращай внимание ни на что!
И быть может,
Когда-нибудь,
Когда удалишься дальше,
В какой-нибудь мрачной, полночной чаще,
Ты станешь прочен, к чужим смердящим,
Комментариям-пулям, о сути твоей души.

И вроде бы ничего такого,
Всего-то лишь девочка с рыжими волосами,
Пачкой «Петра» в кармане, четырьмя томами
Стихов, от которых в конвульсии колокола.

Стихов, от которых дрожит земля,
Дьявол крестится и добреет,
Трещиной скалится фюзеляж,
Корабля, мечтательного Морфея

Стихи, от которых визгливо время,
Стрелками в такт пробивает восемь,
Под конец строки холодеет темя,
В головах закипает осень

В ее строчках, что-то такое,
От чего жить хочется, мама, жить!
Видеть утро в заре нагое,
Небеса в черный цвет побелить

Поэт, что врачует души,
Со дна вместе с илом вздымая вверх,
Простая девочка, греет в стужу,
Псевдонимом прекрасным - "Стеф".

Я б хотел броситься, ополоумевши,
В объятия поля после дождя,
Туда, где все качественней и проще,
Туда, где все дышит какой-то мощью,
Без вечных «пробок» и без вранья.

Запахло баней – вспомнил дом,
Забыл, что значит быть в печали.
И мыслей стареньких вагон,
К перрону памяти причалил .

Он в нее беспросветно влюбился,
Она в него конечно же нет
Вот так, на свете появился,
Очередной, говнопоэт.

Однажды, северная Корея в твоей душе победит южную.
Сойдутся все концы, и все станет взаимно чуждое,
Ты вспомнишь бога и дьявола,
Что так усердно борются с рождения в подсознании,
Особо отчаянно в окончании...

С плеч слезут ангел и черт,
Кряхтя, смачно выпьют на брудершафт,
Ругнувшись плюнут и матерясь,
Воткнут литр водки в простой рукав.
Закусят, всплакнут и в обнимку уйдут, простясь.

А в дали ты услышишь что-то вроде:
- Эх ты, крылатый, черт бы тебя побрал! Ну, твою же мать!
Все пошло прахом, из-за твоих на верху ребят!
Ну ведь надо ж было тебе сказать, что все плохо:
Человека нужда спасать!

Ангел метнувшись, прошепчет, сжимая кулак,
После чего замерцает в конвульсии нимб:
«Ох, какой же ты черт…»
А после паузы срываясь на крик:
«…Мудак!».

Я ненавижу поезда,
Хотя, они понраву многим,
А их не спешная езда,
До треска в голосе знакома

Я ненавижу поезда,
Они уносят нас из дома,
Родных краев, далекая звезда,
Все дальше-дальше от порога

Я ненавижу поезда,
Они уносят наших близких,
И лишь, немые провода,
Их возвращают, но не слишком

Я ненавижу поезда,
Ведь в них же нет родного духа!
Они встречают города,
Что к новым жителям так глухи

Я ненавижу поезда,
Пускай, их любят до истомы,
Но их железные борта,
Как клетка, только без затвора.

За каждым углом, да за каждой мечтой,
Я все громче и радостней слышу,
Как хозяин вселенной смеется весной,
Дробью капель, упавшими с крыши.

Разбухшей артерией города,
Ходят рабы купюр,
Бродят, немного изогнувшись,
Видом людских фигур,
Вершат свои бренные «Shopings tours»,
Ищут, что-нибудь от «Couture»,
И никто ведь не хочет тянуться в высь.

А я все тщетно ищу тебя в этом городе,
Где, хотя бы лениво, но голуби все же вздымают в "высь".
В этом, пышущем дымном, коробе,
При "январском" озябшем холоде,
Где словно бы мышам,
Всем Март, по-кошачьи мурлычет: «брысь!».

Эй, там кто ни будь! Отзовись!
Ведь бог на всех смотрит и тычет с хохотом,
Пальцем в нелепых и глупых людей,
Почти детей, что играют и хлопают,

Которые, вечно куда то спешат, что-то лопают,
При удачах своих громко топают.
Ты только им не мешай,
Поспеши, проживи не шурша,
И если свезет, то не оплошай

Кушай персики и не болей.

Мне сегодня, представьте, встретился вежливый кондуктор!
Восьмое чудо света в троллейбусе номер "восемь".
Она вежливо подошла к близстоящей периле,
Улыбнулась в произношении простого вопроса:
"Пожалуйста, скажите, вы заплатили?"

Я на минуту растерялся, как атеист теряется в преисподней,
Опомнился и даже выдавил, что-то вроде:
"Вот, возьмите."
Протянул ей десятку, железный пятак
И не стал с билетом стоять в проходе.

Она отошла и тихонько на место села.
Ощущение явленного чуда вежливости осталось.
К тому же весна за окном в конвульсиях бесновалась.
И солнце не в полную силу, но все же грело.

Кто там сказал, что чудес не бывает?
Бывают!
Теперь, это точно знаю.


Я б тебе написал стихами,
Или поэмами,
Рассказами чем-нибудь, но, увы,
Звездным прахом по ветру рассеяно,
Наше с тобою,
Прекрасное,
"Мы".

«Мы» – существует лишь только в моих тетрадях,
"Вордовских" файлах, да в голове еще,
Я полюбил тебя раз 15-ать за день,
И взглядом твоим,
Был повторно,
Крещен.

Падает снег, моментально тает,
Конченая зима,
Я для тебя бы все льды расплавил,
И снега бы вытряс у неба в мае,
Если знал бы, что все,
Не зря.

Нам, как Стрэдлейтеру Холдена,
Не понять друг друга уже похоже,
Хоть ты и рада была бы видеть
Меня, исключительно только в гробу,
Пусть хотя бы СТИХОМ, но тебя родная,
Я все таки.
С нежностью.
Обниму.

Мы все просто умрем,
Ничего не останется,
Наши кости сгниют,
И пройдут неурядицы.

Нас забудут потомки,
Через цепь поколений,
Наши крики негромки,
Потонут во вселенной.

Мы ничем не приметны,
Ведь не время героев,
Нас сгноят кабинеты,
И заветы устоев.

Бытие это тлен,
А мы смесь из материй,
Совокупность систем,
И бактерий империя.

Нас никто не спасет,
Гороскопы все врут,
До нас нету забот,
Иллюзорен уют.

За чертой просто мрак,
Абсолютно ничто,
И не делай ты так,
Удивленно лицо.

Я не знал, что люди бывают мерзко-противны до рвоты,
До "Остоебения", до взаимного невмешательства,
Все эти неудавшиеся целители душ, проповедники с пулеметом,
На вопрос: "как жить?" отвечающие без замешательства.

Мама прости, но не знал, что люди бывают такие твари
И способны на грязный обман и на "косвенное" предательство.
Беречь прежде всего себя при любой "аварии"
И спускаться все ниже по лестнице надувательства.

Все эти ****и и "тупые ****ы" помогающие дьяволу протрезветь
Знают все секреты оконных рам, представляются, как правдивое устройство вселенной
Кичатся своей красотой, через "айфоны", "айпады" и "инстаграм"
За душой, лишь имея, червонный рубль и билет в ад, отдельный.

Я не знал мама, что есть люди, которые легки как ветер,
С них, что беда, что радость - "как с гуся вода", беспоследственно.
Собирают части себя с асфальта, отряхиваются, идут дальше
И ладно бы хоть не наследственно.

Я не знал, что есть люди, словно одиноко стоящий светильник.
Светят во тьме, согревают всю комнату разгоняя тени,
И пока вечность не выключит их трещащий от пыли рубильник
Они все светят, угасая как будто "на зло" постепенно.

Вот такие мы все живые и способные на предательство,
Наши божества - убожества, неизменные обстоятельства.
Делим вечно на ноль, танцуя чечетку на граблях,
Любим всегда не тех, и все это, конечно, правда.

Время не лечит,
Лечат случайные встречи,
Осуществленные планы, что в спешке намечены,
Летом броситься в море,
В никуда,
Опрометчиво.

Лечат, брошенные слова навстречу,
Родные речи и полный автоответчик,
Трещащий по швам от чужих сообщений,
Время лечит? Да ни хрена не лечит!
Время плохой советчик.

Лечит теплый и зимний вечер,
Чай и остатки "молочных речек",
Что съедены в одиночестве и беспечно.
Лечит тепло деревенской печи,
Разговор по душам,
Сердечный.

Время лечит? Нет, ни черта не лечит,
Лечит в голову выстрел с картечью,
Тонна страниц,
Прочитанных книг на чужих наречиях,
Что любишь читать ты вечером, перед сном.
Лечит,
Прохлада холодных и летних речек.

Лечат выкуренные сигареты,
Что "взатяг" да и с треском в ушах,
Дрожащие пальцы чужие советы,
Что впрочем бесполезные как всегда.

Время - скотина, плохой советчик
Генерал и поручик снов,
Бессрочный кредит у тебя, заём.
Лечат лишь руки к тебе на встречу
В игре с одиночеством ход конем.

Ни строчки, ни буквы. Спасибо. Сыт.
Забыл и стер в ночном тумане,
И глаз, твоих, заманчивый магнит,
Важнее всех теперь не станет.

На этом все. Я сделал все что смог.
Устал, надеяться и верить,
Искать судьбу у ваших царских ног,
И жизнь бросать к ним в полной мере.

Я наплюю. Я выдавлю все это,
Я изничтожу пыл в груди,
И перестану ждать ответа,
На все бессильные "пойми".

Я вырву часть,
Из мозга,
Ту,
Что где то,
Все помнит вас, и в мыслях бережёт,
И сердце, жаркое поэта,
Что с первой встречи томно жжет.

Я зарекусь,
Не видеть фото,
Не знать, не думать, не гадать,
Я научусь глотая шёпот,
От любопытства не сгорать.

Я лишь хочу,
Что б было все в порядке,
И в жизни вашей и в делах,
Я вас не трону лихорадкой,
Чьей есть симптом в моих стихах.

Я лишь хочу,
Что б были вы счастливой,
Что б дьявол, слюни не пускал,
На всю, вселенскую обитель,
На мой кристальный идеал.

Когда она улыбается, мир светится,
Превращается в нечто волшебное,
Алмазное,
"Счастье-образное",
Сквозное,
В употреблении многоразовое,
Сладкое,
Живое,
И конечно,
Безумно прекрасное.

Когда она хмурится, мир трещит,
Буквально по швам разлагается,
Падает и ломается,
Крушится и взрывается
Реки сохнут вулканы
Сливаются.
Гаснут звезды холодеют сердца,
А чиновники,
В церкви,
Каются.

Когда она хмурится
И не улыбается,
Планеты с орбиты сбиваются
Боги с небес
Каются.
Инвалиды все
Исцеляются.
Пьяницы не спиваются.
Цари от себя
Отрекаются.

Когда она улыбаешься,
Моя адекватность теряется,
Бежит в никуда и
Пугается.
Все пророчества в миг
Сбываются
На ноже,
На игле,
Стирается.
Сбивается,
Катится и сшибается
С осколками пустоты.

Родная,
Ты - моя тоска.
Ты строчки зарифмованного счастья.
Мое табу, надгробная доска.
И дрожь в надломленных запястьях

Ты - мой наркоз,
И в ночь оборванный регресс,
Не спившихся свершений и открытий,
Ты - воскрешающий процесс,
И суть житейских перипетий.

Ты - холодная как луна,
Но как будто бы спица в горле,
Раскаленная докрасна,
С бережливой закалкой в горне

Ты - набор умноженных нолей,
Ты мой последний в мире поезд,
Ты - концентрат наигранных ролей,
И с богом дьявольская помесь.

Ты, как шампунь, что «два в одном»,
Являешься и раем вдруг и адом,
В груди удушливым комком,
И самым сладким в мире ядом.

Ты - постоялец моих снов,
Ты разбросала чемоданы,
Ты рушишь все и до основ,
Не пожалевшая ни грамма.

Ты - Вскрыла мне сердце консервным ножом,
Забрала все эмоции, нервы.
Разгладила их на доске утюгом,
И тем сбила с орбиты планеты.

Я тебя никогда не забуду,
Не забуду до злого конца,
Не забуду тебя я покуда,
Бьются в мире людские сердца.

Не забуду в метель и простуду,
"Не забуду" - не просто слова,
Не забуду, держа твою руку,
Лишь во сне - наяву никогда.

Не прощу я своего молчанья,
Тех границ и избыток тепла,
До тех лет, как твои очертанья,
Может помнить моя голова.

Так же помнить я буду улыбку,
И молчанье и бездну - глаза,
И твой голос похожий на скрипку,
Помнить это я буду всегда.

И до самой той старости - смерти,
Времена буду помнить всегда,
Как не чуял ногами я тверди,
В первый миг как увидел тебя.

Подарите мне кота!
Обязательно подарите!
Ведь это же такая лепота,
Души не чаять в маленьком бандите!

Прийти домой усталым и сердитым,
А он в ногах виляет и урчит,
Ты для него всегда спаситель,
Когда он миску лапой теребит.

Уткнется носиком в колено,
И нежно с лаской забурчит,
И ты, конечно скажешь непременно,
"Эх маленький пушистый паразит!"

Уснет под вечер на кровати,
Ну, а согнать его нельзя,
"Пусть спит" подумаешь погладив,
По спящей мордочке сопящего кота.

Коты вообще магические твари,
От них исходит доброта,
От их довольной сытой хари,
От их дрожащего хвоста.