Утро, залитое кровью

    
                Урмузовой Ф. П.
                и всему Ассирийскому народу.
Заплакала Айя – София
Византии великой оплот,
Когда дети Фаддея, Мария
Сложили безвинно живот,
Когда женщины, дети скитались,
Когда голос крови с земли вопрошал,
Когда ветры все стонами стлались,
Когда глас народа с Земли умолкал…

Затихли кимвалы и песни,
Рассыпались в пепел былые костры,
Погибли оплоты османской чести –
Залиты кровью ассирийские шатры…

Когда-то на этой равнине
Было шумно – теперь пустота;
Теперь нету здесь и в помине
Веселого – с песней – костра…

То было прохладное утро
Марьям у шатра стояла одна;
Лишь тучи по небу метались шустро,
Как будто бы с неба кому-то крича…
Сегодня,
Лишь солнце поднялось с равнины
Тиглат, ее муж, был призван в полки;
Он, как и все ассирийские мужчины
Должен был стать пленником войны…
Но, почему-то в преддверье разлуки,
Ее сердце стучало, казалось, знобит –
Она, не поверив в сердечные муки,
Не знала – уже он убит…
Ниниб, ее сын, был схвачен при штабе,
Он, как и все, кому нет двадцати
Был зверски убит на Хаджаре –
Мальчонка, лет десяти…

Днем солнце нещадно палило,
Кровь запекая на склонах горы,
Оно словно всем говорило:
«Она к Богу взывает с Земли!
Кровь Их на вас проклятьем,
И на детях детей она Ваших лежит!
Так примите же этим ненастьем…
За сие вас Господь не простит!»

И помчались безумные орды,
Обезумев от крови чужой,
Пресекая чужие роды
Самовольно… без воли иной…

- Марьям! Где же ты? Мы уходим: скорей! –
Взывали старейшины рода былого –
О, Боже! За что же? Сия боль нестерпимей!
То гибель народа!
Когда-то великого, но все же любимого,
А значит – родного…

Вот горсть уцелевших старейшин и жен,
И малых детей: грудничков и чуть старше;
Но кто-то сказал – удел их решен
И незачем жить им уж дальше!
Но кто же помыслил? Посол? иль паша?
Султан ли с визирями? люди простые?
Скажу лишь, что жалости нет в них ни гроша,
И налиты кровью пустые глаза,
И души их, тоже, пустые.

А горсть уцелевших продолжила путь,
Налеты разбойников претерпевая…
У них нет и минуты, чтоб передохнуть,
Ну, разве, лишь Богу умильно взывая,
У них полминуты, лишь бы не уснуть.

О, Боже! Внемли нам!
Услыши нас, Боже!
В тебе лишь спасенье! Ты рекший:
Гонимым – воздам!

- Возрадуйтесь ныне!
Судьей только Я буду вашим врагам!
Как некогда спас я Израиль от рабства,
Как некогда в море царя потопил,
Так ныне избавлю и вас от лукавства –
В пустыне им Ангел тогда возгласил.

Они же все шли, гонимы судьбою
С насиженных мест и порою,
Уныло лишь глядя назад;
Что ждет впереди их:
Рая ли красоты?
Иль пустоты, забвенье и ад?

Но Бог и Марьям послал утешенье!
Лишь только забрезжил долгожданный рассвет…
Усилилось только сердцебиенье…
И роды… ребенок… то Божий ответ!

О, Мат Марьям! Ты услышала слезы!
Призрела гонимых, утешила их!
Ты разорила все вражьи угрозы!
Покровом укрыла детей своих!..
И мы все живущие ныне
Не вправе забыть геноцида того
За помощь лишь русским их всех убили,
И мы не забудем никогда,
                ничего…
                2012 – 10 мая 2012