Хорошо, ты - последний, а лето ещё не последнее

Что-то меткое пачкало в чернила мятую душу,
вроде «мы» истекли сроком годности сильно,
прежний всплеск выгонял эти строчки наружу,
я надеялась, книга закончится чем-то «…и жили красиво…».

Лишь бы кто пишет тысячу (прив!_как_дела?) сообщений,
как в детекторе лжи «да» и «нет» отвечаю насильно,
из трех тысяч попыток твоих комканых возвращений,
я не думала, что это будет настолько пассивно.

Телефон на столе жужжал мило, несрочной тревогой,
я уже промотала, о чем мы с тобою болтаем,
и решила швырнуть телефон в угол, что б ни слушать в итоге,
это через дефис «бывает - бывает, с кем не бывает».

А вообще телефон не успел ещё принять твой номер,
или сразу как на автомате (а лучше бы) отклонить.
«…полюблю…», хах, ты ловишь меня на слове,
хотя, что ты там делаешь, знаешь, не мне судить.

Обязательно слюбится, если,  конечно же, стерпится,
все могло, покатится,  в точности да наоборот,
хоть на долю секунды, но что-то скорее забудется,
шустрей чем пролетит опять непредсказуемый год.

Люди светят своею душой, разделяют на классы,
а бывают просто «хорошие», «плохо», «б\у».
шевеля каждый день своей томною серою массой,
задают «что ты делаешь?», я отвечаю «живу».

Что-то так прерывало внимание глаз устремленных на небо,
и зрачки становились все меньше, история первая:
«на подходе последним вагоном приехало лето,
хорошо – ты последний, а лето ещё не последнее».