Под Сталинградом

Мой отец - Брюшинин Владимир Николаевич, участник ВОВ с марта 1942 по сентябрь 1945 г. закончил войну в Чехословакии в звании сержанта, воевал на 1-м Украинском фронте. Сохранились его фронтовые письма и фронтовой дневник - реликвии нашей семьи. Предлагаю читателям отрывок из его дневника.

14 сентября 1942 г. Желтухина Балка.

Вот он, фронт, рукой подать. Грохот сильнее, муравейник людей в шинелях оживлённее и гуще. В воздухе  непрерывно висят стаи немецких хищников, контролирующих глубоко район фронта. Сколько их – быстрых, увёртливых, грозных огнём и стремительностью, злобой и упрямством  холодной немецкой высокомерности. Наши самолёты слабее этих мессеров, юнкерсов, фокк - вульфов и их так мало. Поневоле прячется всё глубже в землю, всё, что хочет ещё жить и бороться. Раненые, раненые, раненые… Я видел, как развалился огромный танк, шедший по дороге от фугаса, как полетели в разные стороны – башня с орудием, тяжёлые броневые плиты, как распрямились стальные гусеницы, звякнув друг о друга… А что стало с людьми, то я уже не смотрел. Это и тяжело и бесполезно в равной степени.

 Да и сколько я видел смертей за эти последние дни – вокруг, спереди с боков ! Оказывается, и к этому можно привыкнуть, ну, скажи, не странное ли существо – человек .

Строим рокадные линии вдоль фронта. Столбов нет – здесь степь безлесна и мы разбираем Пичугу,  даже Ерзовку на столбы. Линии получаются негабаритные, смешные, кое-где провода можно достать рукой, но сейчас главное – быстрота. Первая рокада – в Дикову Балку, а оттуда – на КП Командарма. Фронт, кажется, стабилизировался. Главный удар немцев направлен на город с запада, где сражается наш левый сосед – 62 А, отстаивая каждый дом. Мы встали с севера между Волгой и Доном и преграждаем путь врагу на Саратов- Куйбышев. Перед нами враг зарылся в землю, тоже сделали и мы, пока нет сил для контрудара. А в общем, много мне неясно, да и негде узнать… Немец бросает листовки – вся степь вокруг ими закидана, с призывом сдаться, ибо мы окружены. Совинформбюро говорит другое, сами не можем разобраться.

Город ближе и пожары его страшней. Ночью светло, как днём : ракеты, зарево, фугасы, но мы работали без огней, молча, скрипя зубами от напряжения и обиды; вытирая пыльными, горячими руками грязный пот мы смотрим на страдальца – города и работаем ещё злей. Здесь я начинаю понимать, почему я должен жить, почему мне всё надо перенести, для чего и во имя чего я борюсь. Так связывается моя личная человеческая судьба с судьбой моего отечества. Тяжело, я забыл, что есть прекрасная жизнь с красотой, искусством, светлыми утрами, дивной певучей музыкой, я забыл, что я когда-то был не последним человеком под солнцем и хлебнул того, что называется человеческим счастьем. Но, отныне всё это безвозвратно ушло и не придёт, пока не будет об этом решён вопрос, здесь, на полях войны, где я стою…

Много думать об этом некогда, писать – тем более, но это бесповоротно ясно и другого решения нет. Слышишь ли моя дорогая Лизочка, что делаю я ?.. Помолись за меня, моя родная, и пожелай мне сил выполнить свой святой долг. А будущее – это по твоим молитвам. Вымолишь – я уцелею, а нет, так так тому и быть, другого мне пути и не надо.
 
Что делается в логу Пичуга ! Батюшки вы мой !…