Шрёдингер

Любит — не любит? Пошлёт — не пошлёт?
Строчка избито-родная.
Тешит народ губошлёп-рифмоплёт,
мысля — авось проканает!

Весь он — в плену подростковых пелён,
в розовой зыбкой вуали.
Жребий неведом, неопределён —
то есть пока не послали.

Гордость с гормонами гонят вперёд,
воздух наполнен озоном.
То есть, покуда к стене не припрёт
пошлое слово "френдзона",

нет настоящих причин для тоски.
Детство, достойное смеха,
где огорчения — черновики,
чувствует: будет потеха.

Так ожидают чудес Рождества,
нетерпеливой душою
зорко предвидят: крутя жернова,
близится нечто большое.

Чёт или нечет? корейский рандом?
фатум, величество случай?
Радость незнания! Но и потом,
в старости дряхло-дремучей

где наступают маразм и артрит,
жизнь беспощадно итожа,
главное только еще предстоит —
там, у последнего ложа...

Определённое есть суета!
Круг запредельности ширя,
Шрёдингер в ящике прячет кота
с чистой улыбкой Чешира.